|
||||||||||||||||
| Обида | ||||||||||||||||
|
Виктор Мальцев выстоял очередь в кассу, получил, наконец, свои кровные и, пересчитав деньги, не отходя далеко от кассы, довольно вздохнул - теперь можно будет и Фроське сапоги справить. Да и себя побаловать не грех. Виктор начал думать с кем и где, тем более что ребята уже соображали в коридорчике и лица у них были такие серьёзные, будто они в космос лететь собирались, а не водку жрать. Но после разговора с начальником цеха, не было никакого желания пить в кустах. Да и распросов лишних Виктор не хотел. А распросы были бы. Обязательно были бы. В цеху, как в деревне, всё на виду. Виктор разложил деньги по разным карманам: он не доверял кошелькам. Однажды не то потерял, не то украли. Вот делов-то было. А так, если и сопрут, то не все. Потом он выделил себе пятёрку на загул, определил её в нагрудный карман, помахал мужикам рукой и двинулся к выходу. - В конце концов сяду где-нибудь в пивнухе, как человек. Там дороговато, но зато люди незнакомые. Если и осудят, так и хрен им в зубы. - решил Виктор и, угрызаясь, что от семьи отрывает, добавил к заветной пятёрке ещё трояк. Виктор уже проходную прошёл, а всё не мог решить куда податься. Стоял на автобусной остановке, курил и соображал. А когда подрулил одиннадцатый номер, сплюнул и легко вскочил в салон. - Поеду в "Мочалку". Там и не так дорого, и место нашими не топтанное. Водки, правда, там нету, так это и хорошо. Красненького возьму, пивком отполирую...- и Виктор проглотил слюну, так ясно представился ему вкус свежего пива. Возле “механического” в автобус набились уже подвыпившие мужики. Им было хорошо, а одному лучше всех, потому что он уверял народ в том, что зять у него начальник милиции и поэтому никто и ни хрена ему сделать не может. Словом, весело было ехать. Виктор вышел возле вокзала. Оттуда до "Мочалки" было рукой подать. И, пока шёл мимо стоянки такси со скучающими возле своих тачек водителями, мимо замысловатого панно на брандмауере, состоящего из разноцветных кружков и треугольников, всё думал и думал. Он никак не мог понять за что его, новатора и рационализатора так припозорили. Он стал гнать эти навязчивые думки и кожа на его лбу собралась в гармошку. Неизвестно до чего бы он додумался, да, слава Богу, из-за городской бани вынырнул летний павильон с народным названием "Мочалка". Виктор постоял немного у двери, посомневался. Он хоть уже целых пять лет жил в городе, а в таких заведениях бывать не приходилось. Потом бросил окурок в стоящее у двери ведро и открыл дверь. Народишко там уже подсобрался. Виктор встал в очередь и стал разглядывать чем торгуют и почём. Впрочем, особо разглядывать то и нечего было. Портвейн белый таврический по пятьдесят четыре копейки, пиво по тридцать девять и коньяк. На коньяк Виктор и глядеть не стал - не баре и красненьким обойдёмся. Он, правду сказать, так за свою жизнь и не пробовал ни разу, что это такое. Люди говорили клопами воняет, а люди знают. Виктор взял себе стакан портвейна, пару пива и винегрет. С заветной трёшки ещё сдачу дали. Он присоседился к лысому мужику, который писал нечто важное, то и дело сплёвывая на бок и покручивая головой. Напротив за стояком мрачный мужичок лохматил свои волосы обеими руками и скрипел зубами. Ну что ж. У каждого бывает. Виктор поднял стакан : - Ваше здоровье! - Лысый и внимания не обратил, а Мрачный только заскрипел зубами. Виктор отпил половину и стал жевать винегрет. Он уже жалел, что поехал в эту дыру. Расчитывал поговорить душевно с кем- нибудь, а тут и поговорить не с кем. - Вот так оно и выходит! - отпустил волосы Мрачный. - Вот так. Мы там сидим, себя не жалея, а они в это время наших жён лохматят. - Он с ненавистью посмотрел на Виктора. Виктор взгляда будто и не заметил : - А что ж ты думаешь, друг? Баба - та же коза. Только отпусти с привязи, так такого накуролесит... Эта свежая мысль показалась Мрачному такой ценной, что он даже зубами скрипеть перестал. А Виктор продолжил : - Бабе воля, что... - тут Виктор даже сравнения не нашёл, - вред им от воли да и всё. Да ещё, если интеллигенты всякие... Ты послушай, что я расскажу. - Ну что ты мне рассказать можешь? - опять окрысился Мрачный, - Как по чужим жёнкам ходить? - Не. - признался Виктор, - я до чужих не охоч. Со своей бы совладать. А потом, может, какую заразу подхватишь. Лечись всю жизнь. - Это точно - оторвался от писанины Лысый, - Вот вчера над Ригой дождь из сифилиса прошёл. Завтра у нас ждут. - и снова занялся писаниной. Мрачный немного отошёл : - Вот ты послушай, что я тебе расскажу. Такая у меня любовь случилась, как в романе. Охмурила девка меня да и всё. Чую - жить без неё не смогу. А за ней тогда целый хвост парней увивался. Ну, я этот хвост обрубил, конкретно. Поженились. Живём. А как- то я вниз по лестнице спускаюсь - гля ! Бывший еёный подымается. И в руках розы! Короче, хотел я ему эти розы в жопу засунуть, да не дали. Визгливым он оказался. Короче, впаяли мне два года. Мол, челюсть, да четыре ребра... и ваще, мол, они не знакомы, а он на четвёртый этаж просто на день рождения шёл... Короче, откинулся я, а моя уже и со мной развелась и замуж вышла. И живут у меня. Ширмой отгородились и кувыркаются. А мне слушать... сам понимаешь. Поубиваю сук! - Я вот что своей дурной головой меркую - слелал открытие Виктор, - Это они тебя посадить снова хотят. Знают, что нервный и нарочно... - Отвечаешь? - грозно спросил Мрачный. Потом подумал и согласился. - А может и так. Чтоб квартира им осталась. Нет уж, хуюшки! Не на того нарвались! - А я как попал,- снова начал было Виктор, да в это время в павильон вошёл милиционер. И стал шушукаться с продавщицей. - На, сохрани. Государственная тайна. - прошептал Лысый. И тишком за дверь. Виктор покрутил мятую бумажку и начал читать из любопытства : - Дорогой наш и любимый вождь и международный товарищ, Леонид Ильич Брежнев. Пишет вам ваш доброжелатель и поклонник ваших талантов. Не дозволяйте ваши портреты в газетах печатать. Не забывайте, что кругом враги. И враги эти хочут вас со света белого свести на тот свет. Они и на рельсы под паровоз ваши фотки ложут, и ток через них пропускают, а уж про туалет и подумать страшно. Велите... - тут письмо патриота и поклонника обрывалось. - Интересно, они все тут... или через одного? - с тоской подумал Виктор. Милиционер тем временем закончил шушукаться, взял пакет, что буфетчица подала ему из-под прилавка и грозно сказал: Граждане, чтоб в павильоне не курить и безобразия не безобразить! После такой речи он устал и вышел. - А у меня вот что получилось. - снова начал Виктор свой рассказ, да видно не судьба. К их стойке подошли трое хануриков. Отхлебнули пивка. Потом один, в мятой кепке, достал из кармана баллончик с дихлофосом и, стреляя глазами по сторонам, попшикал каждому в кружку. Видя, как Виктор на это дело гляделки выкатил, спросил : - Будешь? - А что это? прошептал Виктор опасливо. - Для отшибу памяти - пояснил тот, что в кепке, - Круто отшибает. Себя не помнишь. Нет, ребята, спасибо. - отнекался Виктор, - Я в основном по алкоголю. Спиртное же у нас – это же двигатель прогресса. Вот к примеру хоть наши Братанишки взять. Без спиртного ни тебе коня взять, ни дров. Помню мимо нашего хутора дорогу тянули. Метров триста до хутора всего. Я и подошёл к прорабу. Брось до хутора дорожку, говорю. Заплачу как надо. А он мне и говорит: А на хрена нам твои деньги? Мы свои не знаем на что потратить. Тогда я ящик с водкой привязал на верёвочку. Я этот ящик за собой волоку, а сзади асфальт так сам и стелется. Сказка, да и только. Мрачный только головой покрутил : - Всё, братан, я в завязку пошёл. Раз эти твари меня посадить задумали - я в завязке. Вот пойду сейчас и посуду вымою. Пусть тогда они зубами поскрипят, а я посмеюсь. - Вот это ты правильно придумал, - зарадовался Виктор. - Вымою посуду, а потом поубиваю обоих всех на хрен! - пообещал Мрачный и ушёл. Виктор допил своё пиво и решил ещё взять стакашок красненького для полировки. Пока туда - сюда - вернулся, а за стойкой примостился мужик в ватнике. - Прямо не знаю, что и делать, братка! - пожаловался этот в ватнике. - Как глаза закрою, так эти быки так и лезут, так и лезут! Прямо не знаю, что и делать. - А ты их по рогам! - посоветовал Виктор. - Как же я по рогам? - обиделся Ватник, - Это же сон, дурила! Тут понимать надо. Тем временем в Мочалку ввалился дедок с гармонью и с ним молодой. Дедок лихо растянул меха и запел заиграл “ Когда б имел златые горы”... Хорошая песня. Душевная. А никто и внимания не обратил. Тогда молодой прокричал тенорком: - Граждане публика! Не жалейте рублика! Налейте стаканчик. На ваших глазах выпиваю, на ваших глазах стаканом закусываю. Чудо природы и никакого обмана. Виктор подумал и взял молодому стакан. Дедок заиграл "Прощание славянки". Молодой выпил вино и начал с хрустом жрать стакан. За соседней стойкой проявили интерес: - А давай-ка к нам, фокусник хренов. Нас на мякине не проведёшь. Но если что не так - ответишь. Молодой тяжело сглотнул, вытер с губ кровавую слюну и пошёл выступать на бис. Дед при этом заиграл "Варяга". Хитрющий был дед. Понимал, что и как. Виктор хотел было высказать свою обиду братке в ватнике, но обнаружил, что обида куда то исчезла. Наоборот, вместо обиды созревала в нём весёлая уверенность, что живёт он не хуже других. Одновременно он чуял, что его повело. С прошлой получки в рот хмельного не брал - вот и потерял квалификацию.Тогда он допил вино и поехал домой в общагу. - Ты, Фрося, смолкни, - сказал он жене, собирающейся было хавальник открыть. Ты смолкни. Вот деньги. Все целы. Пропил только своё законное. А то сидишь тут в тепле, в уюте и Бога гневишь. Посмотрела бы что деется. Как люди страдают. Сифилис вон над Ригой падает и всё ничего... терпят. Ты чайку-то сооруди. А пока успокоившаяся Фрося ставила чай, Виктор подошёл к сынишке, посмотрел что тот читает. Он открыл книжку на последней странице и прочитал : - "А жизнь, товарищи, была совсем хорошая. Конец.” - Вот оно, когда хорошей жизни конец- то наступил! - сделал для себя окрытие Виктор, сел на кровать и счастливый заснул, так и не дождавшись чаю. |
| Жена Никодимыча |
| Поздравляем! Вы – Жена Никодимыча! Круче Вас только горы! Вас боится и слушается сам Никодимыч! Мы тоже к Вам со всем уважением и почтением. |
| Пройти тест |