Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая   Жертва   - А я, ведь, Боря, был однажды свидетелем как из за бабочки человек пострадал. – сказал Михал Михалыч, глядя как бабочка “Монарх”, уселась передохнуть на кленовый ствол. Было это в шестидесятые годы прошлого века. Прошлого! Страшно даже произнести, не то чтобы представить. Время, которое уже почти никто не помнит, а если и помнят, то не умеют толком рассказать. Михал Михалыч вздохнул, провожая взглядом бабочку, которая решила, видимо, подыскать другое место для отдыха. Потом закурил и продолжил: - В то время пошла такая струя- строить дома силами предприятий. И нашей семье повездо : мы получили двухкомнатную в железнодорожном посёлке на окраине городка. Проходные комнаты, печное отопление, ванная с титаном и совмещённый санузел. Но это был рай. Потому что - отдельная квартира, а не комната в коммуналке. Теперь, Боря, я несколькими взмахами кисти нарисую Вам пейзаж. Вы представьте десяток трёхэтажных домов, окрашенных мрачно- коричневым, и несколько строящихся. Возле домов ютятся сарайчики, в которых самые хозяйственные, кроме дров, умудряются держать свиней. За домами лежат заливные луга с чайками и чибисами. А неподалёку, у зловонной сточной канавы, разбиты крошечные огородики. Возле огородов - кусты лозы, которые любители свежих овощей используют вместо общественной уборной. Конец августа. Воскресенье. Дети, вернувшись из пионерских лагерей и от деревенских бабушек, добирают последние дни каникул. За столом несколько мужчин забивают “морского” на вылет. Там распоряжается помощник машиниста дядя Ваня Михайлов. Он в пиджаке, накинутом на плечи. На пиджаке – медаль “За оборону Сталинграда” с засаленой муаровой лентой. Дядя Ваня на улицу без медали не выходит. И хотя у многих мужиков есть награды и покруче, но дядю Ваню уважают. Возле дома на длинной скамье девчонки играют в “Садовника”, неподалёку группка мальчишек – в ножички. Из раскрытого окна плывёт томный романс : “ Для того, кто любит, трудных нет загадок... “. Словом, лепота. И вдруг от огородов полетел женский визг. - Клавка Савина орёт. По силе звука узнаю. – заметил дядя Ваня. - Может, случилось что? – озаботился Федя Савин, приподнимаясь. - Не суетись. – успокоил дядя Ваня. – Что там может случиться? Лягуху увидала или мышь. И тут прибежала Валька Цибуревкина. - Что сидите, мужики? – затараторила она. – Вы тут сидите, а там на Клавку пидарас напал. - Какой такой пидарас? – спросил Савин почему- то у дяди Вани. - Ты не трещи, сорока. – сказал дядя Ваня Вальке. – Ты толком расскажи. - Пошла Клавка в кусты по нужному делу. – сказала Валька, вытирая потное лицо рукавом. – Только присела – глядь! Мужик напротив стоит. И всё хозяйство своё вывалил. Клавка в крик. А мужик этот в луга побежал. Клавка говорит, что штука у него была настоящая. Какая надо штука. - На луга, говоришь? – вскочил Савин. – Тогда не уйдёт. Вы, мужики, догоняйте, а я с Мишкой наперерез по насыпи. Мужики переглянулись и разом поднялись. - Вы там поаккуратней. – напутствовал их дядя Ваня. – Не зашибите. Живым брать надо. Тут же, как по команде, детвора бросила игры и выстроилась в шеренгу за сарайчиками, выходящими на луга. Страстный любитель музыки Сенька Николаев выключил проигрываетель и высунулся в окно. Из соседнего дома вышел грузный кочегар деповской “кукушки” Андреев. Фамилия у него на самом деле была другая, но он так был похож на знаменитого артиста, что настоящую никто и не помнил. Андреев тяжело уселся напротив дяди Вани и спросил басом: - Что за шум, а драки нету? - Пидараса ловят. – сказала Валька. Сняла платок и стала поправлять волосы. - Ну что ты заладила, дура? Какой пидарас? – проворчал дядя Ваня, - Мелешь, не разобравшись. Никакой он не пидарас, а простой извращенец. А может, и вообще не виноватый. Мало ли что Клавке приблазнилось? А потом Андрееву: - А ты, брат, посиди тут со мной. А то двинешь своей кувалдой – беды не оберёшься потом. - Это правильно. – сказал Андреев. И положил на стол кулачищи, которые дядя Ваня справедливо назвал кувалдами. - А я побегу смотреть. – заявила Валька. – Сдаётся мне, что поймали и ведут. Андреев собрался что- то сказать. И уже пожевал губами. Но не успел, потому что из дома номер восемь выбежала растрёпанная Серафима Маркова с криком: ” Ратуйте, люди! Убивают! “. Следом вылетел её муж Петро. Он был в разорванной до пупа майке и с лукошком яиц в руке. Яйцами он на бегу швырял в супругу, но никак не мог попасть. Серафима подбежала к столу и спряталась за широкую Андреевскую спину. Мимо дяди Вани полетело очередное яйцо. Он ловко поймал его на лету, кокнул о край стола и выпил. - Хорошие яйца. – оценил дядя Ваня товар, - Почём брала? Но Серафима не ответила. Выпорхнула из- за Андреева и исчезла в подъезде дома номер три. - К подружке Нинке побежала. – сказал дядя Ваня запыхавшемуся Петру, - Жаловаться. А ты, Петя, шёл бы домой. Скоро милиция приедет, а ты в таком непотребном виде. - Как это милиция? – удивился Петро, - Когда же вызвать успели? И, главное, кто? - Это не к тебе. – сказал дядя Ваня, - Но милиция будет. За это отвечаю. Приедут, а ты тут яйца раскидываешь. - Спасибо, Ваня, что предупредил. Ох, доведёт меня моя змеюка! – сказал Пётр и побежал в дом. И только хлопнул дверью подъезда как из- за сараев появилась процессия. Впереди со связанными ремнём руками шёл молодой человек. Лицо у него было расцарапано в кровь и свежий синяк вызревал под глазом. Рядом вышагивали суровые мужчины. Причём Савин левой рукой держал пойманного за локоть, а правой придерживал спадающие штаны. Высокая и костлявая бабка Тимошиха шла с граблями наперевес, время от времени подталкивая этими граблями “арестанта”. За ней - женщины с вёдрами полными молодой картошки, огурцов, лука и прочих даров природы. Следом шла стайка смеющихся подростков. “Пидараса” усадили за стол перед дядей Ваней. Народ стал сзади плотным полукругом. И наступила тишина такая, что было слышно как девки лузгают семечки, сплёвывая шелуху в ладонь. - Товарищи... – начал было “Пидарас”, - но дядя Ваня перебил: - Тамбовский волк тебе товарищ. – и распорядился, - Ты, Валька - шустрая. Сбегай к Марцинкевичам. Им телефон поставили. Звони. Скажи – поймали извращенца, который махал членом в сторону трудящихся женщин. Пусть едут скорее, а то народ его без суда порвать может. - Запросто. – сказала Тимошиха и, обхватив сзади сидящего, стала ему расстёгивать ширинку. – Вот сейчас я ему яйцы оторву. - Стихни, старая. – осадил её дядя Ваня. И крикнул вслед убегающей Вальке: - Да не звони в городскую. В нашу, в отделенческую, звони. - Это правильно. – сказал обходчик Фёдоров, - Наши – они и есть наши. А то наедут городские и начнут... - Товарищи. Как же это?..- зашевелился “Пидарас”. - Стихни. – сказал дядя Ваня. – Ты стихни, а то Андреев Тимошиху отпустит. Так что заткнись и отвечай на вопросы. Ты кто такой? Документы есть? Задержанный сглотнул слюну и оглядел толпу: - Я, товарищи, аспирант кафедры биологии Сергей Васильевич Щетинкин. Документов у меня с собой нет. Потому что я шёл бабочек ловить. Толпа охнула. - Признался, сволочь. – довольно сказал Савин и подойдя к столу положил перед дядей Ваней сачок на длинной палке и брезентовую сумку с длинной ручкой. - Это что? - спросил дядя Ваня. - Вещдоки. – сказал Савин. – Отобрали у гада. Дядя Ваня покопался в сумке и вынул пузырёк. - Что за хрень? – спросил он у “Пидараса” - Это эфир. Это чтобы пойманную бабочку усыпить. Толпа охнула ещё раз. Андреев развёл руками и, выскользнувшая Тимошиха, тут же принялась расстёгивать ширинку “извращенцу”. - Помогите! – закричал он. И его крик слился с криком Вальки, которая на бегу орала: - Уже едут! Сказали, что им делать нехрен, поэтому уже едут. - Будем ждать. – сказал дядя Ваня, глядя как оттаскивают Тимошиху. Мужики дружно закурили. - Слушай, старая, – спросил дядя Ваня Тимошиху, - А что это ты к его ширинке привязалась? В тебе уже, вроде, интересу не должно быть. - Дали бы мне волю, я бы всем вам поотрывала. – сказала суровая Тимошиха, - Потому что гады. Подкатил милицейский газик с брезентовым верхом. Из машины вышел сержант. Снял фуражку и носовым платком протёр её внутренности. Потом оглядел толпу и равнодушно спросил: - Ну и что? - А вот что! – выскочил Савин, - Потому что пидараса поймали. Он возле моей бабы членом размахивал. - Документы. – сказал сержант. - Чьи? – удивился Савин, - Мои что ли? - Конечно. – сказал милиционер, - И потерпевшей тоже. - Клавка! – приказал Савин, - Беги в дом, неси паспорта. А то тут гражданин сержант сомневается. - А Ваши документы? – обратился сержант к Пидарасу. - Мои дома остались. Но можно съездить и посмотреть. Я, знаете ли, не думал, что паспорт нужен при ловле насекомых. - Не думал он! – сказал обычно неразговорчивый Андреев, - Надо было думать. А то он не подумал и попёр. - Разберёмся. – сказал сержант, - Проводите временно задержанного в машину. Да руки ему развяжите. А то устроили тут... - Вернулась Клавка, держа в руках паспорта, завёрнутые в белую тряпицу. - Потерпевшая и свидетель – тоже в машину. – скомандовал сержант, - Там разберёмся. Остальные отдыхайте. - Тимошиха. – не унимался дядя Ваня, - А Тимоха твой где? - Ну что ты пристал, как банный лист? – огрызнулась старуха, - На рыбалке он. Вот где. Он же у меня рыбак, мать его. Каждый божий день прётся. И хоть бы поймал что? А то только велосипед портит. Тимошиха повернулась и пошла к дому размашистым солдатским шагом. - Санитаркой всю войну прошла. – заметил Шилкин, глядя ей вслед, - С передовой не вылазила. Вот и посуровела. - Мы тоже посуровеем, если кормить не будут. – заметил дядя Ваня, - Обед, однако. И народ стал расходиться. Даже неугомонные подростки, устроившиеся на штабеле досок пошли по домам. Через полчаса проехал на велосипеде счастливый Тимоха. Кукан с десятком подлещиков был привязан к рулю, чтобы все видели. Возвратились грибники с корзинами, замысловато прикрытыми листьями папоротника, чтобы не сглазили. И только потом начали выходить игроки и занимать места за столом. Дядя Ваня на этот раз опоздал. И ему ничего не оставалось как стукнуть по крышке стола и, “забив” очередь, давать игрокам советы. Он уже дождался своего часа и уселся за стол, но тут мимо пробежала зарёванная Клавка. А за ней неспешно Фёдор Савин. - Ну что там, Федь? – спросил дядя Ваня. - Один смех с позором. Вот что там. – ответил Савин, - Пидарас оказался совсем не пидарасом, а нормальным учёным. Он научную работу пишет про местную живность. Вот и пошёл ловить всяких бабочек с жуками. А по дороге его припёрло по малой нужде. Он и забежал в кусты, на ходу расстёгиваясь. И упёрся в мою Клавдю. Та, дура в крик. А мы... Да что говорить? Спасибо, что этот научный работник претензий не стал предъявлять за побои. А то бы было хлопот. - За то время хорошо провели. – засмеялся дядя Ваня. – Будет что вспомнить. Савин пошёл в дом, а меломан Сенька Николаев поставил модную песню: “Бабушка, отложи ты вязанье. Заведи старый свой граммофон... “. - Вот, Вы, Боря, скажите мне, где у них память? Это Михал Михалыч отвлёкся на бабочку, упорно порхавшую возле клёна. - У них же мозгов фактически нет. И вот, каждую осень летят чёрт- те куда. В Бразилию! Тысячи километров! И не собьются с дороги. Как помнят? Что им в этой Бразилии? Я попытался вернуть Михал Михалыча к прежней теме: - А дядя Ваня этот... Авторитетный мужик был? - Конечно. – ответил Михал Михалыч, поднимаясь, - Солдат. Все знали, что он служил в заградотряде. Но уважали. Потому что по своим стрелять труднее, чем по чужим.

Жена Никодимыча Поздравляем! Вы – Жена Никодимыча! Круче Вас только горы! Вас боится и слушается сам Никодимыч! Мы тоже к Вам со всем уважением и почтением. Пройти тест