Предыдущая   На главную   Содержание   Так говорил Никодимыч часть вторая   - Не скажи, Никодимыч! – снова встрял Серёга. – мужики такие попадаются, что матерных слов таких не придумано, чтобы рассказать подробно. - Ага. – согласился Никодимыч. – А что? И такие бывают... Вот тут как раз один такой мужик жил. И до того он был занудливый, да вредный - спасу нет. Кажется, какие у мужика заботы? Знай себе копейку зарабатывай, да бабе отдавай. А отдал - так и думать дальше ни о чём не надо - наливай, да пей. А этот мужик всё себе трудности изобретал, чтобы их потом преодолевать можно было. Всё ему казалось, что нету справедливости. Вот он в очереди ходил порядок наводить. Вот он и за обедом в родной семье очерёдность установил, согласно занимаемому социальному статусу. И разное другое паскудство придумывал. И стало нашему мужику казаться, что евоные баба с тёщей его объедают. Что стоит ему на работу уйти, так они жрут что-то вкусное втихаря. И стал мужик голову ломать, как это безобразие вывести на чистую воду. А тут как раз в городке приезжий ворожей объявился. Поселился в хатке на отшибе и начал баб от бесплодия лечить. Чем он их там лечил неизвестно, но успехи были - начали эти бабы рожать почём зря. Вот наш мужик и задумал к этому ворожею пойтить. И как- то ввечеру приходит. Так и так,- говорит, - Не могли бы Вы мне Богдан Батькович помочь в моём горе. Ворожей отвечает: - А что же не помочь, если человек хороший. А потом поймал комара, да муху, испёк их в золу и в водке растворил. - Вот, - говорит, - Пожалуйте. Как этого напитка глотнёшь, так тут же оборотишься комаром, либо мушиной. Это смотря из какой бутылочки отопьёшь. И будь осторожен, - предупреждает, - после этого чего ни съешь, так тем и станешь. А чтобы свой вид обрести, капни крови капельку куда-нибудь. Лизнёшь потом и сам собой станешь. Вот, мужик обрадовался такому повороту, бутыльки схватил и домой. - Я, -думает, - вам покажу, мать вашу етти! А на следующий день, как ему на работу, взял да и отхлебнул из бутылочки. И комаром обернулся. Полетал, полетал себе - видит кот Васька спит на коврике. А уши розовые такие, аппетитные! Вот мужик присел Ваське на ушко, да и начал кровь сосать. Гля! А он уже сам кот. Васькина копия. - Ну,-думает, - я вам сейчас задам! И пока настоящий Васька свой сон досматривал взял, да на надудылил в тёщины опорки. Из вредности просто. Такой уж он был характером. А сам скорей в кухню, лизнул из бутылочки и в муху превратился. Сидит на потолке и смотрит, как тёща невинного Ваську порет. А тут тёща дверь открыла Ваську выбрасывать. И вынесло нашего мужика сквозняком в форточку. Вот летит мужик, а навстречу ему муха. И такая муха, что у мужика аж сердце дрогнуло! Глазки зелёные. Талия там и прочие штуки! Ног - так целых шесть! Мужик к ней подлетел и давай знакомиться. А муха ему и говорит, - Познакомиться всегда можно. Но сначала кекс, а после секс. Сейчас надо быстрей за сарай лететь. Наши все уже там. Там насрал кто-то так сладко! Полетели делить. Мужик и обрадовался. Полетели. Глядь-поглядь - куча. Пахнет вкусно так. И уже чужие мухи облепили - сесть некуда. Вот мужик давай права качать про социальную справедливость, про народный контроль за израсходованием природных ресурсов, про социалистическую законность, про кто не работает, тот не ест... А его не слушает никто. Мужик и заволновался - Сожрут, - думает, - всё без меня, паразиты. Тут он локтями народ подразтолкал и давай жрать. Но только куснул, так сам в говно и оборотился. И другие мухи его съели. И не надо его жалеть, потому что он и при жизни был всего лишь говном. Ой, мужики! Вы только гляньте какая пошла! - сказал Витька. Мужики приподняли, головы, оторвались от доминошных костей и посмотрели на девку, что плыла в четвёртый подъезд. Девка поймала на себе ихние взгляды и старательно завиляла задом. Вот красота, так красота! – продолжал восхищаться Витька. – Такую бы счас завалить в кусточек и трах, тах, тах. – Витька выразительно постучал ладонью по кулаку. Ты, Витёк, помолчи, когда не понимаешь. – пробурчал Глеб Иванович и прикурил. – Молод ты ещё. В твои годы всё- равно куда сунуть, хочь в коровье говно. Лишь бы тёплое было. Нашёл красоту! А если в этой красоте триппер или СПИД? Или того хуже – оберёт тебя до последней нитки? Тогда как? Сильно ты умный стал, Глеб Иванович. – завёлся Витька. – Лишь бы тёплое, говоришь? А хошь я мужикам расскажу как ты со своей бабой разводился? И сразу все мужики вспомнили, что Глеб Иванович живёт бобылём. Сам один, то есть. Я тебе, Витька, язык- то укорочу. – пообещал Глеб Иванович и поднялся. – Я- то тебе ноги, как спички, переломаю. Можешь идти костыли покупать. И Глеб Иванович ушёл обиженный. А ну ка, Витя, расскажи, что там за история такая. – попросил Петрович. А история простая. – начал Витька. – Несколько лет тому назад назначили меня в судебные заседатели. Ну что ж? Работа не пыльная. Средний заработок капает. Чё не пойти? Ну и вот, привела одна взволнованная баба своего мужика разводиться. Правда, я тогда не знал, что мужик этот соседом будет. Но не в этом дело. Короче, кричит эта баба, как потерпевшая, что достал её мужик сексуальными притязаниями, поэтому всё имущество надо поровну. Так и так, кричит, этому кобелю сколько ни давай, всё мало. Приучил меня, вопит, что где бы ни была, как крикнет: - Тпру! – так я, говорит, должна сразу трусы сбросить, юбки на голову и в позу рака встать. Быть такого не может, потому что не может быть никогда. – засомневался судья. – Это противоречит физиологии организма. А баба своё гнёт: Не знаю как там по науке бывает, а у нас по- своему. Вот, к примеру, недавно картошку сажали. Он пашет на коне, а я иду по борозде и картошины сажаю. Вот, он, кобелина, как круг пройдёт, так кричит: - Тпру! Ну, я сразу в позу. А иначе дерётся больно. В этом месте бабьего доклада подсудимый Глеб Иванович, видно, захотел эту непотребную клевету остановить, но почему- то вместо “ Стой “ как заорёт: Тпру!! Баба сразу - юбки на голову, трусы вниз и раком стала. Прямо перед судьёй. Ну и что дальше? – спросил Петрович после того как мужики отсмеялись. Что, что? – сказал Витька. – Да ничего. Развели. Всё поровну поделили. А бабе трое суток дали за оскробление суда. Я вот что вам, мужики, скажу. – начал Петрович. - Красота, оно конечно, красотой. Но замечено, что одному красиво, то другому даже и никак. И наоборот тоже случается. Тут вот какой случай был. Жил один мужик. И был этот мужик убеждённый холостяк. Так и говорил бывало, что не родилась ещё тая красавица, что его в ЗАГС затянет. Ну и вот. Как- то раз получил этот мужик прогрессивку, а может и премию. Не важно что. И стал этот мужик думать как покучерявей эти бешенные деньги пропить. Думал, думал себе да и пошёл с дуру в ресторан. Ну, пришёл. А там, конечно, сервис, да то, да сё. Вот, и нажрался наш мужик до удивления. Потому что закусывать был не приучен с детства. Вот, нажрался наш мужик и стал оглядывать зал на предмет поиска страсти и половых приключений. Глядь! Сидит за одним столиком девка в полном соку и всё при ней. А тут как раз оркестр заиграл душевную музыку. Тут поднялся мужик со своего места, чтобы тую кралю пригласить на танец и прочие удовольствия. Поднялся, а что дальше не помнит. Как отрезало! Вот, проснулся утром мужик в своей холостяцкой постельке. И видит, что рядом с ним лежит кто- то. Мужик- то зенки выкатил, чтоб присмотреться и понять кто. А когда присмотрелся, то сразу побежал блевать. Очень уж девка страшная была. И, причём, не понять почему страшная? Вроде, всё при ней. И не урода. Нет. А вот, такие, сказать по науке, ассоциации вызывала, что мороз по коже и шерсть дыбом. Ну, облегчил мужик душу, сел на кухне покурить. А тут и страхолюда евоная приходит. И пиво несёт. Две бутылки. Мужик пивка глотнул – полегчало. Ты кто? – спрашивает. А девка это нагло отвечает, глазом не моргнув: А я невеста твоя. Ты что, милый, забыл как вчера меня замуж звал и обещал золотые горы? Ну, это было вчера. – говорит мужик резонно. – А сегодня – это сегодня. А тут в двери стучат. И вваливаются пятеро мужиков. И к нашему: Ты что,- кричат, - стручок. Сестру нашу опозорил, обесчестил и думаешь, что это тебе, как с гуся вода? Мужик на них поглядел и ещё хуже ему стало. Стоят эти браты стенкой и кулаки у каждого по пуду. Что вы, что вы? – говорит. – Мы с нашим удовольствием, потому что любовь до гроба, прям, нахлынула. Ну, если любовь такая, - говорят браты, - то что уж тут. Живи покамест. Только смотри. Хвостом вильнёшь или взад пятами – яйцы с корнем вырвем. Что тут поделаешь? Сила солому ломит. Через некоторое время женился наш мужик. И живёт. И даже так к своей бабе присмотрелся, что доволен. Тем более, что ходит она круглый год с пузом и рожает, как белка орехи щелкает. Вот у него уже детей – не сосчитать. И каждый с уважением к папашке. Вот такая красота вышла. И действительно красота! – Это Петрович уже насчёт этой девки, что в четвёртый подъезд заходила. А теперь, выйдя, сделала мужикам ручкой. Петрович! – взвился Витька. - Ты ж для неё старый! Старый конь... – хотел было Петрович блеснуть пословицей, да не успел, потому что мужики хором продолжили: Зато мелко пашет. И все засмеялись. - Вот, недаром говорят: Не было бы счастья да несчастье помогло - сказал Петрович. Потом неторопясь закурил, кашлянул многозначительно и продолжил: - Вот тут, неподалёку... В том самом доме, где раньше булочная была, а теперь пивная, жил- был один мужик. И такая непруха была этому мужику по жизни, что страх сказать. За что не возьмётся - всё из рук валится. С работы выгнали. За пьянку, дескать. Хотя, мужик не всё время пил, а с перерывами. Баба евоная детей да шмотки собрала и уехала в неизвестном направлении. И ваще... Вот, мужик этот, - Чеськой его звали, - и начал горе горевать. Вот, он погоревал, погоревал да и бросил. Потому что деньги кончились. Вот тогда и устроился наш мужик в похоронное бюро бетонщиком. Работа не сахар, деньги нарочные. Одно хорошо - родственники усопших всё время хмель несут. Дескать, помянуть покойного надо по обычаю. Это только и утешало, а иначе работа была бы совсем зряшная. И надо сказать, что вдобавок ко всему, морда у этого Чеськи была такая, что его и тверёзым в вытрезвиловку брали. - Не может такого быть, - говорили, чтобы с такой мордой человек трезвым был. С такой мордой, - говорили, - человек не имеет никакого права нарушать общественное спокойствие. И брали. А мужик Чеся всё это терпел и мужественно переносил. Вот пришёл как- то этот Чеся на работу. И работает себе потихоньку. Но к обеду устал. Даже ноги начали подкашиваться. Потому что уже успел помянуть какую- то христианскую душеньку. Вот устал наш мужик и пошёл в гробовую отдохнуть. У него такой обычай был, как нажрётся, так сразу в гробовую. Ляжет там в гроб, как порядочный. Крышкой накроется. И спит себе. И никаких к нему претензий. Потому что ничего такого он не нарушает. Вот, спит себе наш мужик и сон снит одновременно. И снится мужику, что стоит он на облаках перед Богом. И жалуется. - Так и так, говорит, Господи! Такая непруха, что спасу нет. Нельзя ли, как- нибудь, - говорит, - это всё изменить в лучшую сторону? Вот, наш мужик Чеся снит свой сон. А тем временем в гробовую заваливают четверо здоровых мужиков. И пятый, самый здоровенный, ими командует: - Вот этот берите, - говорит. И показывает на тот самый гроб, в котором мужик Чеся свой сон досыпает. - Берите вот этот - командует этот мордатый мужик, - Я сразу вижу, что этот моему покойному брательнику в самый раз будет. Ну, если размер подходящий, чего же не взять? Вот мужики и взяли. И на выход к машине понесли. Только несут они этот гроб, а сами ругаются почём зря : - Это же надо, - ругаются они, - какой гроб тяжёлый. Прям, не верится, что пустой. Вот до чего свобода довела - из сырого дерева гробы для простых людей делать начали. И с такими горькими словами грохают эти мужики гроб передними ножками на кузов своего грузовика. И надо же тебе, какая непруха выходит! Выпадает из этого гроба дно. И наш мужик Чеся, доски, стружки и прочие гробовые потроха падают с диким криком на землю. Мужики тоже чуть было с перепугу рядом не рухнули. Но удержались с трудом на ногах. А удержавшись схватили что попало с недвумысленными намерениями. Только мужика Чесю догнать не могли. Чеся сразу сообразил, что чем пахнет, и бросился бежать на ближнее кладбище прям через забор. И что интересно, мужики этого бедолагу Чесю так и не нашли. Хотя искали. Всё кладбище обшарили, обещая убить, как только поймают. Но не нашли. Потому что Чеся на бегу в свежую могилу прыгнул. Лёг там и еловым лапником, что на дне могилки был для красоты настелен, накрылся. Вот, подождал наш мужик Чеся пока поиски закончатся. Полежал. А потом встал и захотел на волю вылезти. Но куда там! Никак. Вот, скребётся наш Чеся в чужой могилке, как жук в коробке, а тут оркестр жалистно заиграл. Покойника несут. И прямо к той могиле, где Чеся напрасно старается. Ну, тут этот Чеся испугался немного и опять в лапничек зарылся. Смотрит одним глазом - гроб на доски прямо над могилкой поставили. Речи говорят. И слышно как вдова покойного убивается. Прямо криком кричит. - Ах, - кричит, - заройте меня живьём вместе с моим дорогим и ненаглядным. И с таким нечеловеческим криком опирается эта вдова прямо на гроб. Тут доски- то, на которых гроб стоял, и подломились. И вдова и всё, что было, падают в могилку прямо на Чесю. Сначала вдова. Потом покойник. А гроб уже следом. Как они этого Чесю не убили, ума не приложу. В одной вдове пудов десять было. Но как бы ни было, а закончилось всё хорошо. И мужика Чесю даже на поминки взяли. Подумали, что он в сутолоке и панике один только вёл себя геройски и первым в могилу прыгнул, чтоб вдову спасти. И чтобы вы думали? Через несколько времени взяла эта вдовушка мужика Чесю к себе жить. И холит его и лелеет. И даже любовь между ними произошла. Правда Чесю по- прежнему в вытрезвиловку гребут из- за евоного выражения лица. Но вдову это не пугает нисколько. - Хороший мужик, - говорит она подругам - должен только самую малость красивше чёрта быть. А мой такой и есть. Вот, братцы, как жизня бывает поворачивается. - Да уж, братцы. – подвёл иток Николай. – Жизнь - это штука такая... - Как ни крутись у неё трахалка больше. – помог Никодимыч закончить ценную мысль. А потом закурил и продолжил... Жил – был один мужик. И до того был этот мужик выдумчливый – спасу нет. Вроде, и работал на хлебном месте. Он в похоронке надписи на памятниках выбивал. Что по казёнке зарабатывал, а что клиенты натурой приносили. Словом, мог этот мужик пить, когда захочет, а не только в аванс да в получку. Кажется, живи и радуйся. А он – нет. Не такой это мужик был. Непростой был этот мужик, короче. Во всё, что попало, вдумывался. Поэтому и жил один, как сыч. Сами мозгами пораскиньте – какой бабе такой хмырь вдумчивый нужен? Ну и вот. Не знаю сколько лет подряд бил этот мужик надписи на памятничках. Не знаю точно, а врать неохота. Но в один день на него озарение нашло. Осенило мужика, так сказать. Заметил он, что народишко в основном рядом со своим Днём рождения помирает. Прям, как нарочно. С поправкой на неделю туды, сюды. Не все, конечно. Но основная масса. Тут мужик и открыл свой закон Вечной жизни. - Блин! – думает он себе, - А ведь если бы не эти Дни рождения, так никто бы и не помирал. Жили бы мы себе да жили и горя не знали. Вот, сделал себе мужик такое открытие и тут же начал мерковать, как бы ему свой День рождения переиначить на чужой. - А что? – думает, - Придёт моё время, станут меня забирать – и раз! Другого мужика заберут как раз в мой День рождения. А я, вроде и ни при чём буду. Вот, мужик этот и так прикидывал, и этак. Ничего не придумывалось подходящего. А тут как раз ему случай выпал. Познакомился этот мужик в пивнушке с бомжом. Разговорились. А бомж этот тоже Иван Иванычем Ивановым оказался. Точно, как наш мужик. Вот мужик и стал этого бомжа уговаривать паспортами поменяться. Слово за слово – на второй бутылке и уговорил. Поменялись. И стал наш мужик жить да радоваться. И на радостях даже решил новый День рождения по- человечески отметить. Ну, понятно, собрался народ. Посидели. Отметили, как положено. И так хорошо сидели, что только к утру внезапно обнаружили, что именинник – то помер. Обпился, видать, на радостях. Ну, что ты тут делать будешь? Раз помер – закопали, как положено. Помянули и забыли. Они- то все забыли, а мужик такую обиду не забыл. Вот он на Том свете – к начальству: Так и так, говорит, - не могу стерпеть несправедливости. Потому что День рождения вовсе и не мой, в натуре. Тамошнее начальство и спохватилось: Действительно, - говорят, административнаяя ошибочка вышла. Надо было бомжа того прибрать по сути, а работнички наши подошли формально и прибрали по паспорту. Извините. Виновные будут наказаны... Так вот ихнее начальство извинялось. Да толку что? Назад уже ходу нету. Да… А ведь, ребята, сама идея- то у мужика правильная была. Кому помирать, раз никто не рождается? Эх! Если бы не бюрократы – жили бы вечно... И не жизнь была бы, а сладкий сон, как у младенца! Тут вот так вышло. Один мужик умаялся за день, да лёг спать. И снится ему, что он рыба карась. И что случайно наткнулся он в своём озерке на обалденное место. Полянка такая между водорослей. А на полянке и червячки тебе и шитики, и улиточки всякие ползают. И никого. Вот мужик и давай тех червячков жрать. И так ему вкусно, что и не рассказать. Вот наелся наш мужик, как дурак на свадьбе. Присел на камушек. Закурил. Глядь - поглядь, а из водорослей линь выплывает. Вроде, как официант. И счёт мужику подаёт. Глянул мужик на счёт и глаза выпучил: - Ты что же, рыбья твоя голова, тут мне подаёшь? - у линя этого спрашивает - Какой же это счёт, ёлы палы, ежели на нём общая сумма обозначена, а за что конкретно не прописано? Может тебе этим счётом по твоим толстым губам надавать? А линь только глазами моргает: - У нас завсегда так, сэр. Так и говорит сволочь наглая: " сэр ". - У нас, - говорит, - завсегда только общий счёт подают, чтоб со счёту не сбиться. Улиточек французских кушали? Кушали. Червячков в собственном соку, да салатик из тины, да коньячок... Так что извольте платить. Мужик и тут нашёлся: - А коньяк,- кричит, - у вас ваще водой разбавленный! Кровь из простого народа пьёте, сволочи! А тут и щука подплывает. - Ну что?- говорит, - Платить не желаешь за потреблённый продукт? Тогда будешь ты не карасём, а золотой рыбкой. Желания мои будешь выполнять. Понял? Мужик в ответ: - Как же я могу быть золотой рыбкой, когда я карась? И желаний я ваших знать не знаю и ведать не ведаю. Щука резонно так говорит: - А желание у меня одно. Желаю я сейчас карасём закусить. И пасть с зубами раскрывает. Мужик бежать. Щука за ним. Догнала почти и уже за хвост мужика цапнула, да успел он под корягу забиться. Просыпается, думает: - Слава Богу! Это сон был. Сам вставать с кровати, а на правую ногу не встать. Больно. Он глядь на ногу - вся покусана. И кровь ещё кое- где текёт. Ну, мужик ногу кое-как забинтовал подручными средствами, морду сполоснул, да и похромал во двор. А там другие мужики уже сели в домино играть. И давно сидят, видно. Уже почти опохмелились. Наш мужик тоже подсел. Свою долю внёс. Выпил соточку, да и жалуется : - Надо, -говорит, - ребята, с этой пьянкой завязывать. Сегодня сон приснился, что я карась и что щука меня чуть не съела. Проснулся - гля! Едрёна Матрёна! Вся нога поедена. До сих пор ходить больно. А Федька, - ну, тот, что грузчиком при пивном ларьке раньше был. Его ещё чуть было в прошлом годе не посадили, да как- то выкрутился... Вот этот Федька и говорит : - Это что. Подумаешь, карась! Вот я по весне снил, что я дрессированный медведь и в цирке выступаю. Так дрессировщик, сволочуга, наше мясо воровал. Веришь ли, чуть с голоду не сдох в натуре. Проснулся - так неделю жрал что попало. Всё отъесться никак не мог. Не успели мужики на Федькин сон подивиться, как во двор джип накатил. И из него крутые вываливают. Подгребли поближе спрашивают : - Кто тут у вас такой разсякой? Наш мужик подумал, подумал... Видит, что не скроешься : сам не скажи, так другие мужики скажут. Да и признался : - Такой разсякой - это я. А в чём дело, собственно? - А в том дело, - говорят крутые, - что ты, палла, по счёту не заплатил. Будешь теперь дарственную на свою хату нам подписывать. А нет - так мы тебя в пыль разотрём и по ветру развеем. - Ну нет, пацаны! - кричит мужик. - Я так не хочу! Вы, как знаете, а я пошёл сон заново пересматривать. - Смотри, - говорят крутяки, - Это твои дела. Только ты так пересматривай, чтоб и нам какая-нибудь польза была. А то... Ну, сам знаешь что. Вот мужик бегом домой. Засосал там бутылку из горла. Даже закусывать не стал, чтоб побыстрее отрубиться. И заснул. Смотрит, а он снова карась и к тому самому месту, где вчера харчевничал, подплывает. Глядь - поглядь! Лежит у парихмахерской, что за углом, кошелёк. Мужик, понятное дело, кошелёк этот прибрал. Сел в трамвай, развернул осторожненько. Мать честная! Полон кошелёк баксов. И всё сотенные, всё сотенные! Мужик быстренько во вчерашний кабак. Заваливает вальяжно, ногой двери открывает. Фу ты- ну ты, лапти гнуты! Нажрался снова, как свинья под дубом, а тут и вчерашний официант выплывает и счёт держит в плавниках. Ну, мужик расчитался за два дня чин чинарём и ещё десятку на чай отслюнявил. Только отслюнявил, гля! - щука вчерашняя на него щерится. Мужик бежать. Бёг, бёг, еле ноги унёс. Проснулся. Пошарил под подушкой - не потерял ли бумажника? Нет. Всё на месте. Только вместо баксов лежат в лопатнике газетные обрывки. Вышел наш мужик во двор, а там его уже крутые поджидают. - Чего надо? - заерепенился мужик, - Я с вами за два дня расчитался. - Ну вот! - радуются крутые, - Значит при бабках. А делиться не хочешь. Мужик и разъясняет : - Я бы поделился, да вот незадача - баксы в бумагу превратились, как только проснулся. Пойду снова этот сон пересмотрю наново. - Ну уж, нет! - говорят крутяки, - Хрен тебя знает, что ты на этот раз себе приснишь. Может приснится тебе, что ты не карась, а мент поганый. Что тогда? Сказали так и надавали конкретно мужику по соплям. Тот утёрся и молча пошёл домой. И больше снов не видит. Правда, на Рождество видел себя голой бабой, но это оказалось на мороз. - Да! Совсем мужики забыл! Тут ещё одна история была случившись на День рождения. Что тут сделаешь? Такой день. Значит так. У одного мужика День рождения случился. Что ж. Раз уж так вышло, то надо праздновать. Ну, отпраздновали. Отметили, так сказать, дату. И пожелали долгой жизни. И ещё много всякого. Вот мужик на третий день очухался, поправился малость и давай свои подарки перебирать. Правда, много перебирать не вышло, потому что порядочные люди, которые сорт народу понимают, больше водку дарили. А чего там зазря пустые бутылки перебирать? Только расстраиваться.Правда, наш мужик поперебирал. Вдруг что осталось недопитое. Только зря он этот труд работал. Не тот сейчас гость пошёл, чтобы недопить, или там недоесть. Вот наш мужик только вдохнул глядя на эту нечеловеческую жадность и коварство. А потом глядит - пакетик какой-то нераскуроченный лежит. Мужик зарадовался сначала. Думал, что гожее сдуру подарили. Вот раскрыл он этот пакетик, а там курительная трубка. И бантик на ей голубенький навязан. Стал тут мужик думать, кто бы это такую пакость подарить мог. Да так и не придумал. Потому что это любой каждый мог в насмешку. Хотел мужик эту трубку в помойное ведро выбросить, да тут его идея и осенила: - Это ж,- думает, - какая польза выйдет, если чинариков наковырять и курить их через трубку. Тут тебе живая экономия произрастёт махровым цветом! Как придумал мужик, так и сделал. Насобирал чинариков. Табак с них вытрусил. Трубку набил. И курит. Куда с добром! Вот на следующий день пришёл мужик на работу. Стал к станку. Работает работу, а во рте трубка торчит. Тут мимо начальник цеха проходит. - Ишь ты, - думает, - какой у меня в цеху контингент трудится. Прямо, интеллигентные люди, мать их. Трубки курят почём зря. И назначили нашего мужика мастером. Вот он уже у станка не корячится, а по всему участку матюги разносит. Старается. Но трубку изо рта не выпускает. А тут как раз Директор завода от нефиг делать в цех заваливает. Глядит на нашего мужика и думает: - Вот до чего старательный мастерила. Сразу видно - недюжинного ума человек. И трубку курит. А уж словарный запас!.. Просто удивление берёт. И назначили нашего мужика главным инженером завода. Вот он уже по цеху не бегает зря, а матерится по селектору, как порядочный. Но трубку при этом изо рта не выпускает. А тут, как на грех, приезжает на завод Сам. Ну, конечно, шум, да суета. Девки у входа хлеб-соль на полотенце держат. Народ работу бросил. Какая на хрен работа, когда такой случай? Топтуны, куда ни ткнись, хлопочут. Словом, событие мирового масштаба. Наш мужик через толпу просочился поближе к ковровой дорожке и ждёт. И трубку изо рта не выпускает. Ну, приехал, значит, Сам. Хлеб-соль пощипал. И сходу речь двигать. - Хорошо работаете, товарищи,- говорит,- Только нету у вас ещё культуры в свете последних решений. Вот, гляньте, - на мужика указывает,- Стоит человек и трубка во рту. А вокруг, может, беременные женщины, да дети. И большой вред от этой трубки национальному здоровью. И даже во всемирном масштабе. Тут мужикова карьера и обломилась. Теперь снова у станка. И трубку забросил подальше. И даже два раза курить бросал. Только не вышло бросить. А во дворе, как мужики соберутся, всё расспрашивает, кто ему эту трубку подбросил в подарок. И обещает, как найдёт вредителя, так трубку ему в жопу засунуть. Но никто пока не признался. А кто его, дурилу знает? Возьмёт, да и засунет. Ходи тогда. - Ну, это что, мужики! – сказал Никодимыч. – Дайте только отдышаться, и я вам совсем страшную историю расскажу.... Вот один мужик проснулся поутру и вспомнил, что вчера он на опохмелку деньги заначивал и тую заначку прятал. А куда спрятал вспомнить не может. Прямо, отшибло всю память начисто. Как получку получал, помнит. Как с мужиками садились это дело обмывать, помнит. Как заначил, помнит. А вот куда эту самую заначку спрятал, вспомнить не может. Ему бы налить капель двадцать - конечно бы вспомнил. Да налить то некому. И начал мужик эту свою заначку искать. Весь дом перерыл - нету. Как чёрт спрятал. Вот наш мужик к бабе : - Не видала ли ты, змея подколодная, мою заначку? Баба клянётся-божится, что не видала. - Если бы я видала, -говорит,- то я бы, конечно, этой заначке место нашла. Мне ещё моя мама,- кричит,- говаривала, что я за дурня пошла, а я ещё сомневалась. А теперь невооружённым взглядом вижу, что маменька была права. Это ж надо такое! Заначку найти не может. Лучше бы башку свою дурную потерял. Вот мужик терпение потерял, да во двор вышел. А во дворе уже соседи сели в картишки перекинуться. Мужик к ним. А они не наливают. - Мы складывались, говорят, давай и ты свою долю. Вот мужик и начал жаловаться: - Так и так, - говорит. - Заначку найти не могу. А соседским мужикам евоное горе только в радость. Не они самые дурные, мол. Есть ещё и дурковатистей. И говорят они мужику,- а сами смеются и надекиваются: - Мы, - говорят, - с такими, которые заначку найти не могут, и даже рядом не садимся, не то чтобы наливаем. Иди себе с Богом, - говорят. Вот, мужик и пошёл. Ходил, ходил попусту, да и взяла его обида. - Кому же я теперь такой нужен,- думает, - раз я свою родную заначку найти не могу? И решил тот мужик жизни себя лишить. Вот, пошёл он к разрушенной мельнице. Там под плотиной омут хороший был. Вот, привязал он себе камень на шею, да и прыгнул. Когда прыгал, так глаза зажмуривал, чтоб не так страшно было. А как глаза разлепил, смотрит стоит он перед Водяным. Тот сидит в кресле из коряг и русалочки молоденькие ему службу служат. А сам Водяной башку ладошкой трёт, да матерится так, что борода его зелёная ходуном ходит. - Ты чё, мужик, - говорит, Маму твою за ногу и в болото. Ты чё? Больше булыжника найти не мог? Ишь, паразит, как больно вдарил. Шишка теперь будет - это как пить дать. Вот мужик и начал рассказывать своё горе. Так и так, - говорит. Забыл, куда заначку спрятал. Тут Водяной вконец рассвирипел. Пузыри пускать начал. Жабры щеперить: - Не нужен мне, - кричит, такой персонаж, который собственную заначку найти не может. Да как поддаст нашему мужику ногой под жопу. Тот так на берег и вылетел Вылетел и домой побежал. И так его со страху, а может от воды не кипячёной, пробрало, что понос начался. Вот, мужик скорей в дом, да в туалет, как был весь мокрый. Сидит, своё дело делает, за задумчивым взглядом окрестности озирает. И видит он, что свет от лампочки какой-то тусклый. - Надо,- думает, - плафон протереть что ли... Вот, справился мужик со своими проблемами, открутил плафон... гля! А заначка там в плафоне лежит цела целёхонька. И стали после этого другие мужики нашего уважать. Голова, дескать. Так умело спрятал, что и сам найти не смог.И от уважения даже наливали в халяву когда- никогда. Такие вот дела чудные. А вы говорите... А вот, у другого мужика зуб заболел. Коренной. Слева. И так заболел, что спасу нет. У него и раньше было дело зуб болел. Так евоная баба отвела его к Ефросинье. К ворожее. Та пошептала, пошептала и велела водкой полоскать. И чтоб вы думали? Этот зуб, как рукой сняло. Правду сказать, не сразу. Мужик дня три- четыре всё полоскал, старался. А потом наполоскался и к вечеру полез к чужим мужикам драться. Он и до этого лез. Но к своим. Свои - они свои и есть. Сочувствие к больному проявляли. А чужим что? Взяли и выбили нашему мужику сразу четыре зуба. И какой из них больной был уже не определишь. Но болеть перестало. Вот какие чудеса творит нетрадиционная, так сказать, медицина! Ну и вот. Болит у мужика зуб и болит. А какой непонятно. Потому что с левой стороны у него вообще ни одного зуба после той драки не осталось. Но болит! А что и зачем неизвестно. Вот мужик помаялся, помучился, да и пошёл к зубному врачу. - Лучше уж помереть, - говорит, - в опытных руках, чем так мучиться. Сказал так и пошёл. Только рубаху чистую надел, как на смерть. Хотел ещё и в баню сходить, да не вышло. Как раз в бане женский день получился. Так что с мытьём как-то не заладилось. Вот пришёл наш мужик к врачу, а тот только смеётся чужому горю. - Это у Вас зуб мудрости режется, - говорит, - Вот мы его счас - раз и вырвем. И за клещами тянется. А тут мужик возьми, да и спроси: - А что, спрашивает, - Не замечено ли медициной каких аномалий с этими мудрыми зубами? Может человек от них умнеет, или как? - А кто его знает? - говорит врач, а сам вокруг мужика так плотоядно похаживает с клещами, - Не прослежено. Мы вырываем их обычно. Не нужно, потому как. Тут мужик так и взвился, - Как это не прослежено? Как это не нужно? Вам, трубки клистирные, может и не нужно, а простому человеку без ума - так просто шагу не шагнуть! Всё время соображать надо. Вот теперь я знаю, -кричит, - кто тут всему виной! И в деградации тоже! С тем поднялся наш мужик - и домой. - Буду, - думает,- терпеть, сколько сил. А когда разум выращу, вот тогда посмотрим, что почём. Как сказал, так и сделал. И точно через недельку, другую начал в нём разум проявляться по страшной силе. Первым делом пить бросил. Баба его сначала думала, что мужик умом тронулся, а потом ничего привыкла. Потом раз! - и перестал мясное есть. - Не могу, - кричит, - поедать трупы своих собратьев по разуму. Вот и всё. Дальше - больше. Начал советы кому попало даром раздавать. И не просит вроде никто, а этот ходит, да советует. Смотреть противно. Вот как-то идёт он по цеху своему и видит, что инженеров собралось, как кобелей на собачьей свадьбе. Меркуют, как какую-то хреновину наладить. Да ничего у них не выходит. А наш мужик только подошёл, так сразу и говорит: - Так вот, говорит, надо и так. А вы, мудаки, всё эдак норовите. Попробовали по-мужикову - нате вам! Вышло! Только на завтра начальник цеха мужику нашему и говорит, - Ты бы, Василич, - мужика так по отчеству кликали, - Ты бы, говорит, - Василич, написал бы заявление по собственному, да и шёл бы себе домой к собственной матери. У нас и так, говорит, - умных развелось - плюнуть некуда. Вот мужик и пошёл. А как пришёл, так сел и начал писать. Вот он писал сколько неизвестно, только вышел у него труд “ Как нам обустроить Россию”. И так у него в этом труде славно выходило - загляденье, кто не понимает. Только нужно взяться - и сразу - на тебе! Вот написал мужик этот свой труд, да и послал его на самый верх, для принятия мгновенных решений. Не скажу, дошли эти мужицкие соображения до верху, или нет. Только решение принято было. Приехали и повязали. А уж домой он вернулся, как новенький. Позвал слесаря Поприщенко и тот ему за бутылку этот мудрый зуб плоскогубцами вырвал. Правда, на наркоз ещё бутылка ушла. А что? Дёшево и сердито! Нет, мужики! – Сказал Петрович и плеснул в стакашок немножко. - Вы только гляньте, как его ломает, болезного. Но мужики и без Петровичьего приглашения вполглаза смотрели как куражится Степан - сосед из третьего подъезда. Разорвав свою майку до пояса и подобрав невесть где суковатую палку Степан бегал по двору и, размахивая палкой, вызывал врагов на смертный бой. А ну, кто против меня станет? – Кричал Степан и сплёвывал горячей слюной набок. Кричать то он кричал, но к мужикам близко не подходил. Знал, что и по соплям схлопотать можно. А потом он устал биться с неведомой силой и притих. А тут как раз баба евоная выскочила и увела своего бойца. Молодой ещё. – Подвёл итог Петрович. – Жизнь его значит не била, не воспитывала. Я вот вам, братцы что расскажу про правильное воспитание. Вон в той пятиэтажке один мужик жил. И такой характер был твёрдый у этого мужика, прямо, нечеловеческий был характер. Когда по двору шёл, кошки с перепугу по щелям прятались. Так это, когда тверёзый. А как выпивши – близко не подходи. Никому проходу не давал. И вот что удивительно – перевоспитала его жизнь без всяких таких докторов наук. Хотя, и доктора к этому делу свои лапы приложили тоже. Вот как- то шёл этот мужик после работы. Гля! На стенке таракан сидит. И на мужика смотрит. Причём морда у этого таракана наглая. Ну, гадюка, - Говорит мужик вслух вполголоса, чтобы зверину эту не спугнуть. – Ну, погоди. Я тебе счас прилеплю. Мало не будет. Прицелился тут этот мужик прищуренным глазом, размахнулся правой ногой да как врежет! От всей души бил, похоже. Потому что ногу сломал вдребезги и на две части. Ну, тут такое дело. Раз сломал, так вызывай врача. Вот, увезли мужика нашего. Подлечили подлатали. Выписали на волю. Вот, ковыляет мужик на костылях. А тут как раз в ихнем дворе другие мужики сидят, как люди. Увидели нашего – уважили, налили. Спрашивают: Как да что? Так и так. – мужик рассказывает. – Всё ерунда, братцы. Но как подумаю, что сидит сейчас этот тараканишко, пьёт с друзьями, и смеется надо мной, так аж сердце чернеет. А тут как раз муха на стол села. Мужик терпел, терпел да как врежет! И что ж вы думаете? Муха улетела по своим делам, а у мужика рука вдребезги и на две части. Что делать? Повезли опять в больницу. Врач мужика как увидел, аж зашёлся: Это, кричит, никаких на тебя гипсов не наберёшься, не говоря уже про койко- места. Ну, покричал, покричал, но руку свинтил... и гипс опять же. Ночью проснулся мужик – слышит комар по палате летает, зундит тонюсенько. Летал, комаришко, летал, и сел нашему мужику прямо на нос. Только напрасно этот комар на мужика слюни пускал. Потому что мужик ему кааак... Только забыл спросонок, что рука вся в гипсе. Вот и сломал себе нос и челюсть на три части. А комариный труп, как ни искал потом, не нашёл. И что же вы думаете. После этих перипетий стал наш мужик, как шёлковый. Соседей всех на Вы называет. Да я сам видел один раз как он бабу без очереди пропустил. Давали какое- то пойло дешёвое. Очередь, понятно. А он бабу вперёд себя пропустил. Потому что жизнь воспитала. Педагогика, мать её... - Чистую правду говоришь, Никодимыч! – сказал Николай, разливая остатки. – Всё, как есть, правда. - Ну, тогда за правду. – провозгласил Никодимыч. Вот, жил- был один мужик. У него на окраине свой частный домишко был. Вот там он с бабой своей и жил. Вот, в одно распрекрасное утро проснулся этот мужик. И чувствует, что в грудях у него щемит. Прямо рвётся что- то наружу. Ну, что ж? Попил мужик чайку да и говорит своей бабе: - Чую я, Матрёна, что знаю я правду. А сказать тую правду некому. - Ты бы помолчал, зараза! – обрезала мужика евоная баба. – Ты бы помолчал себе в тряпочку. А то вчера на свадьбе у Никитина Васьки такое нёс, что вспомнить страшно. Прямо, подрыв государственных устоев получается. - Это тебе спасибо, Мотя. – зарадовался мужик. – А то я никак вспомнить не мог. Помню били. А за что и как и чем вспомнить не могу. Теперь после твоих слов у меня в голове, будто прояснилось. Теперь мне понятно стало. - Мало тебя били, паразит. – говорит баба. – За такие твои слова ваще убить мало. - Мало или много, это не тебе решать. – говорит мужик. – Только чую я, что за правду пострадать должен. Ладно. После таких слов сполоснул этот мужик морду, побрился, одел костюм, что на похороны был приготовлен, и пошёл в милицию. Приходит и говорит дежурному: - Так и так. – говорит, - Нужен мне самый главный начальник. Потому что желаю я правду сказать даже если и пострадаю. Просто, не могу молчать. Дежурный тут же среагировал правильно. Набрал нужный номер и говорит в трубку: - Товарищ майор! – кричит. – Тут один с чистосердечным признанием явился. Говорит, что немедленно хочет, иначе его жизни угроза. По всем описанием на Лысого смахивает. Тут сразу и набежали. Привели мужика к главному начальнику. На стул посадили. Начальник закурить мужику дал и спрашивает ласково: - Так в чём же вы, гражданин Лысый, чистосердечно хотите? В ограблении гражданина Кузовкина, или в зверском убийстве гражданки Лялькиной? - Нет, гражданин начальник. – говорит мужик. – Никого я не грабил и не убивал, потому что честный. А желаю я правду сказать, подрывающую устои и прочее. И ваще я не лысый, а очень даже кучерявый. Начальник присмотрелся к мужику поближе и орёт: - Кого это вы мне привели, мать вашу! Какой же это Лысый, когда шесть на нём, как на баране? Дать этому правдолюбцу пинка под жопу и выбросить к чертям собачьим. Ну что? Так и сделали. Приказ есть приказ. Вот, отлежался наш мужик, оклемался. И пошёл в местную газету к ихнему начальнику. - Так и так. – говорит. – Хочу я, товарищ начальник, правду сказать, несмотря ни на какие трудности. Прям, душа горит как хочу. А газетный начальник объясняет мужику русским языком: - Ты что, гражданин хороший, не видишь какая кутерьма стоит? Потому что заняты мы избирательной компанией по самое ой, ёй, ёй. Конечно, если твоя правда про наших конкурентов, типа компромат, тогда да. А если нет, то иди и отдыхай как положено по конституции. Вот, и пошёл мужик не солоно хлебавши. Зашёл в пивную, пивка попил. И просто озверел от такой несправедливости. - Хорошо. – говорит. – Я вам покажу. Мало не будет. После таких грозных речей взял мужик пару кусков хозяйственного мыла. Прибинтовал то мыло к брюху. Проводов разноцветных намотал. И на приём к главному городскому начальнику попёр. Высидел очередь, как положено. Заходит. - Чем, товарищ, могу помочь? – интересуется начальник. А сам морду от бумаг не поднимает. Ну, мужик наш и озверел: - На мне бомба! – кричит. Сам кричит и пиджачок распахивает, чтоб было видно его мыло с проводами. – Объявляю тебя заложником. – надрывается мужик. – И чтоб немедля мне сюда телевидение. А то как рванёт в мелкие брызги! Понятно, что начальник ихний сразу сомлел от таких мужиковых заявлений. Позвонил куда надо. Ох, мать моя женщина! Сколько народу накатило! И корреспонденты, и менты, и всякие, кому надо и кому не надо. Мужику микрофон в морду пихают. Говори – не хочу. Вот мужик и двинул речь: - Так и так. – говорит. - Знаю я правду. И желаю эту правду народу сказать. Третьего дня на свадьбе Васьки Никитина я эту правду вякнул, так мне морду набили. Потому я теперь пострадавший. Тут корреспондент ихний нашего мужика прервал: - Вы, товарищ террорист, можете правду вашу излагать свободно. Потому что Вы в прямом эфире и без трагических последствий. - Хорошо! – кричит наш мужик. – Тогда слушайте. Откровенно скажу. У невесты Васьки Никитина ноги кривые!!!!! После этого ложит мужик микрофон на стол и снимает все свои, устрашающие народ, предметы. А главный городской начальник спрашивает: - И что? Это вся твоя правда? - Вся. – отвечает мужик гордо. – Оно, может, и маленькая, зато чистая. Тут, понятное дело навалились на мужика всей толпой. Повязали. Спрашивают у начальника что дальше делать – судить или лечить долго? И начальник распорядился по- справедливости. Дать дубинала и домой отправить. Дали от души. А дома ещё Васька с тестем добавили. Вот проснулся наш мужик по- утру. Всё болит, а на душе благодать, если сказать короче. Потому что не бывает правды большой или маленькой. А бывает только правда и кривда. Вот и всё. А мужика с той поры весь городок уважает. И каждый ему поставить норовит. Потому как человек за правду страдал. - Это тебе свезло, Серёга! – сказал Никодимыч когда Серёга выложил четырёх петухов. – Это редко кому так везёт. А ещё реже кто умеет своим везением распорядиться, а чужому порадоваться. Вот, пока ты, Серёга за пузырём бегаешь, как олимпийский чемпион, я народу кой- чего про везение расскажу. Вот, жили в одной деревеньке тут неподалёку два мужика Петька и Савка. Пётр был мужик вдумчивый и серьёзный, а Савелий, как говорят, ветер в голове. Пустой мужик, одним словом. Всё, бывало, на гармони играет. И были эти мужики друг другу родня. Потому как свояки. Петр Савкину сестру был взявши, а Савка на Петькиной сестре женился. Ну, обженились и живут. Что поделаешь? Вот, как- то выдавали им зарплату. И кассирша стала приставать – возьми да возьми лотерейный билет. Кто постарше, должно быть помнят Была такая намахаловка. Лотерея ДОСААФ называлась. Короче, прилипла эта кассирша, как банный лист. Петька, тот мужик серьёзный. Кассиршу тую послал по матушке. А Савка дурак дураком. Взял два билета. Чисто выбросил деньги, если подумать. Так. Этот случай по весне был, кажется? Точно по весне. Как раз картошку сажали. А осенью, когда выкопали, случился урожай. Вот Пётр свою картошку решил продать. Что же с ней делать ещё, раз уродилась? А Савка свою не продаёт. Заленился, короче. Вот он ленится, сидит и на гармони “Дунайские волны” играет. А тут Петька приходит. - Так и так. – говорит. – Помоги ка ты мне картошку расторговать. Кто же мне поможет, кроме родни. Ладно. Вот, они картошку в подвернувшуюся машину загрузили и поехали. Приехали в город. Стали в ряды на рынке. Смотрят – Боже ж ты мой! Столько картошки торгуют, что и не рассказать. И покупатель ходит и нос воротит. Ну, Пётр стоит скучает, покупателя ждёт. А Савка за пивком побежал. Приходит весь белый, как полотно. И Петьке газету протягивает. - Смотри, свояк, - говорит, - А ведь мой билет “Волгу” выиграл. Глянь! У меня как раз билеты в пиджаке завалялись. Сверили. Рассмотрели подробно. Точно! “Волга”, как есть. Петка и говорит: - Ну, Савка! Раз такое счастье, так давай деньги делить по совести. И стали они препираться. Петька хочет машину, чтоб потом продать по спекулятивной цене, а Савка хочет деньгами, чтоб сразу и обмыть. Спорили, спорили, а тут подходит гражданин кавказской национальности и говорит: - Что вы так убиваетесь, уважаемые? Вот вам десять тысяч – продайте мне ваш счастливый билет. А то вполне может выйти так, что ни денег, ни машины вам не дадут. Скажут, что билет неправильный, или ещё что. Ну, мужики и согласились. Согласились, деньги пересчитали в закутке да поровну поделили. По пять тысяч на рыло. Поделили и разошлись по сторонам. Пётр остался картошку торговать, а Савелий пошёл промышлять насчёт банкету. К вечеру Петька картошку не продал и заночевал с горя. - Ладно, - думает, - ужо я с утречка расторгуюсь. А с утра, как на грех понаехали менты и специалисты в белых халатах. Говорят Петрухе: - Так что, гражданин, в целях борьбы со спекуляцией и поскольку санитарный сертификат отсутствует, картошечку Вашу конфисковываем подчистую. Петька – цап за карман. Чтобы подмазать, как положено. А денег то и нету. До чиста ночью обобрали. Ну, что тут поделаешь? Сел Пётр и начал Савку ждать. Неделю прождал, капустными кочерыжками питался. А тот приходит весь в новом костюме с чемоданом. Морда, правда, побита, но довольный. Петька к нему: - Так и так, своячок. Обобрали до чиста. А твои деньги где? А Савка с довольной харей докладывает: - А свои я пропил, свояк. В чистую пропил. Только вот приоделся малость да бабе подарки купил. - Как так! – кричит Петька. – Пять тысяч за неделю пропил? - А чё там было пропивать? – говорит Савка. – Там, если правильно к делу подойти, и пропивать нечего. Правду сказать, пятьсот рублей осталось. Ладно. Поделили свояки оставшиеся деньги и домой поехали. Приехали. Петку баба грызёт: - Такой да рассякой! А Савкина баба своего нахваливает. Савкина баба своего нахваливает, а Петька только зубами скрипит: - Где же тут справедливость, когда ветропрахам везёт, а серьёзным людям не обламывается? Это куда же страна катится и вообще в мировом масштабе? А когда Савка свою картошку к весне за большие деньги продал, Пётр вообще с ним разговаривать перестал. Раздружились. Не вынес Петька чужого везения. Вот оно как бывает. - А если всерьёз подумать так бывает иногда так, как вообще не бывает. – сказал Никодимыч. – Вот вы только послушайте, мужики... Вот, жили были дед и баба. И не было у них детей. Конечно, скучно, как ни кинь. Вот, они поскучали малость да и взяли себе козлёночка. И развлекаются. А козлёночек такой смышлёный попался, что и не рассказать. С бабой грядки полоть научился. С дедом курит на завалинке. Вечерами баба ему сказки читает. А у козлика при этом морда такая, будто он всё понимает. А козлик этот буквально всё понимал. Слушает бывало сказку и страдает: Это ж надо,- думает, - козлом было уродиться. Вот, наиграются со мной, а потом съедят. Это уж, точно сожрут. Это и попу ходить не надо. Вот, как- то прочитала бабка сказку про братца Иванушку. Ну, вы помните, наверное. Это как попил мальчонка воды из козлиного копытца и козлёночком стал. Бабка сказку прочитала и забыла. Оно и понятно – баба. А козлику эта жалостливая история запала. Вот он ходит и думает себе: Если пацанёнок из копытца попил и козлёночком стал, то, наверно, козлёнку тоже преображение выйдет, если из человечьего следа попьёт. И начал этот козлёночек за пацанятами следить. И один раз выследил. Нашёл след полный дождевой воды. Нашёл и воду эту выпил. И что бы вы думали? Тут же мальчиком стал. Таким бойким мальчонкой лет пяти, шести. Посмотрелся этот бывший козлёночек в лужу, как в зеркало. Куда с добром! Красота, кто понимает. И побежал к деду с бабой. Прибежал и грядку с морковкой полоть взялся. И так ловко. А тут и баба в огород пришла. Глядь! Мальчонка в грядах возится. Вот, она этого мальчонку в дом. Видишь, старый, - говорит деду, - какое дитё приблудилось. Давай его себе возьмём. Давай. – говорит дед. И сразу побежал самогонку ставить. Потому что без неё никуда. Вот, нагнал дед самогону, поехал куда надо и бумаги на мальца выправил. Колькой назвали. Ну, назвали, значит, и стали дальше жить. Живут и радуются. Потому что Колька ихний такой послушный да работящий, что уже давно таких не бывает. В школу пошёл – первый ученик. Другие пацаны всё собак гоняют, а наш за книжкой сидит. Вот выучился этот Колька в школе и в институт подался на агронома кончать. И там себя показал. Короче, история эта долгая. Всё не расскажешь. Вобщем, стал этот Колька- козелок учёным по капусте. Всё про капусту знал, да не всем рассказывал. Семью завёл. Деда с бабой схоронил по- человечески. Что ещё нужно? Казалось живи да радуйся. Но так вышло, что как- то вызвали этого Николая в нужные органы. И стали в тех органах домогаться – подпиши да подпиши бумагу, что тот- то и тот враги, клеветуны и прочие диверсанты. Другой бы подписал и забыл, как весеннюю любовь. А наш – ни в какую! Упёрся, как рогами. И пугали его и улещивали, и били. Всё впустую. Ну, и сослали бедолагу куда Макар телят не гонял. Ну, через какие- то годы вернулся он, конечно. Только зря вертался. Семья от него давно отказалась, на работу не берут, на квартире не прописывают. Вот он покрутился, повертелся и поехал в старую хатёнку, где когда- то дед с бабой жили. Там он и сейчас живёт, поживает. А что? – говорит. – огород здесь хороший. А мне много ли надо? Листок капустный и хлебца ломоток. И народ его очень уважает. Потому что хоть и родился козлом, но настоящим мужиком вырос. А ведь бывает и наоборот. Сами знаете. - Вот эта вот история не про козла, конечно. – Никодимыч прихлопнул комара на щеке и стал рассматривать останки кровососа, прилипшие к ладони. – За козла и ответить можно. Нет. Это совсем о дпугом. Да что это я? Сами послушайте… Вот, жил- был один мужик. Он уже на пенсию вышел, как ударник производства и по возрасту. И жил со своей бабой так скучно, что и не рассказать. Дети поразъехались кто куда. И внучат ему не показывают, чтобы не научил чему- нибудь дурному. Баба всё с подругами на лавочке сидит и прохожих оговаривает. Тоска, одним словом. Ну и вот. Сидел как- то этот мужик, сидел. Потом глаза от телевизора оторвал – смотрит, а в углу паучок сидит на паутине и муху доедает. Ага! – обрадовался мужик. – Паук – это непременно к письму. Интересно, от кого это письмо будет? Так вот наш мужик зарадовался и начал ждать. День ждёт, другой – нет письма и всё. Вот он месяц прождал – всё- равно нету. Словом, ждал мужик долго, а потом его осенило. Такая идея в голову зашла, аж в ушах загудело. И начал мужик эту идею в жизнь претворять. Пошёл на почту, купил бумагу да конверт и написал письмо. Дескать, помню, милый, наши встречи в городе Париже. И дальше в том же духе с неприличными подробностями. Вот, сочинил мужик это письмо, подписался дорогой Мусей, и сам себе по адресу отправил. Отправил и ждёт. И это надо же! Через пару дней получает. А это значит, что почта работает как положено. Без перебоев. Хорошо. Закрылся мужик в туалете и с большим удовольствием письмо прочитал Ишь ты! – говорит. – Сколько времени прошло, а помнит. Значит зацепило за живое. И взялся тогда мужик каждый день письма писать. И всё из разных городов. Которое из Лондона, которое из Кинешмы, а которое, вообще, из города Берлина. А чтобы эта переписка в бабьи грязные лапы не попала, и чтоб без скандалов и надругательства, договорился с почтальоном. Мужик этому почтальону раз в месяц поллитра ставит, а тот мужику письма прямо на дом с доставкой обеспечивает. Ладно. Вот проходит год, наворачивается другой. Мужик письма из разных непонятных стран получает, и жизнь летит стремительно, как пустая бутылка из окна. И всё бы хорошо. А тут на тебе! Заболел вдруг почтальон с постельным режимом. Что- то у него в организме надорвалось. Вот, заболел он и лежит. А вместо него девку поставили. А у девки сколько того разума? Каждому понятно. И вот, неизвестным причинам, а, может, и от вредности отдала эта почтальонка очередное письмо прямо в руки мужиковой бабе. Баба эта как раз на лавочке с соседками сидела. Ну, почтальонка и отдала. А мужик в это время на почте был. Писал письмо от Нюры из города Бостона. Он занят был. Вот и не проследил во время. Вот, приходит этот мужик домой, а там его баба блины печёт. А ну, паразитская твоя морда, рассказывай! – говорит мужику. – Какая такая Сима из Вашингтона тебе пишет про страстную любовь? Ишь, змей подколодный! Яйца сивые, а он туда же! И с такими злобными словами как залепит мужику сковородкой по лысине. Мужик и с катушек долой. Лежит на полу и членами не двигает. Правда, потом оклемался. Встал на ноги. На обе две. Встать то он встал, но после такого зверского удара горячей сковородой не то чтобы писать, но и читать разучился. Когда пенсию приносят, он вместо подписи крестик ставит. Но, что интересно, больше у этого мужика - ни тоски, ни грусти. Я вам, мужики, врать не буду и не хочу. – сказал Никодимыч. – Но тут вот как вышло. Вы и не поверите, но приключилась с одним мужиком такая вот история. Мужик этот всё мечтал в Париж съездить. Прогуляться, так сказать, по тем местам, где ихние Наполеоны с Луями топтались. Ну, по молодому делу – это понятно. Я вон, тоже по- молоду мечтал на северный полюс и чтоб приключения. А потом заматерел и понял, что белого медведя я и в зоопарке помотрю. Дёшево и сердито. А этот мужик до зрелых лет свою мечту мечтал и холил. Даже жениться не стал, потому что деньги на свой Париж копил. А женись, так баба всё, накопленное тяжким трудом и воздержанием, отберёт. Это как пить дать. Правда, мужик этот не всё, что мог, копил. А только то, что после опохмелки случайно оставалось. Оно и понятно – здоровье дороже. Вот, значит накопил наш мужик некоторые средства, приобрёл себе путёвку, пиджачок справил да штиблеты, и поехал. Возвращается мрачнее тучи и без пиджака. Мужики к нему: Да что? Да как? Да с кем? И вообще. А он молчит себе и разговоры не разговаривает. Только, когда рюмашку принял, в себя пришёл и изложил всё, как было. Так что, на меня чтобы потом бочки не катить. Я тут ни при чём. За что купил, за то и продаю. Значит так. Сел этот мужик в самолёт. Естественный страх преодолел. Огляделся. И тут у него первое разочарование получилось. Потому что в ихней группе собравшись одни бабы да пидорасы. Еле, еле ещё двоих настоящих мужиков отыскал. А раз отыскал, значит их уже трое. Значит жить можно и прочие удовольствия. Ну, значит, летели они, летели и прилетели. Привезли их из аэропорта в гостиницу и бросили на произвол судьбы. Понятное дело, бабы и пидорки сразу по магазинам расползлись, а мужиков с собой не взяли. Но у них ещё были запасы и они решили аклиматизироваться. Вот просыпаются они утром. Трубы горят и во рту сохнет. А экскурсовод их бессердечно в автобус гонит. Ничего они на этот факт нарушений прав человека не сказали и молча пошли. Думают, что где- нибудь по дороге прихватят. Ну, сели в автобус на свои оплаченные заранее места. Едут. В окошко пялятся. А там всякие французы ходят почём зря. Бабы тощие, носатые, голенастые. Вышагивают, как цапли по болоту. Лягух, небось, выглядывают. А мужики всё куда- то бегом спешат. И нужного магазина не видать нигде. Хоть плачь. А так всё, как было обещано. И башня ихняя и разное другое. А в газетных киосках, кроме газет, ничего подходящего. Вот их тягали, тягали и, наконец, объявили свободное время, но чтоб к обеду, как штык. Мужики сразу бегом в пивную. На цены глянули и пить расхотелось. Это же издевательство над простым человеком, а не цены! Что делать? Вот, мужики в магазинчик такой захудаленький вломились. Затарились там ихним поганым пойлом. Опять же, закусочка... И сели, как люди, на ступеньках, потому что о скамейках во дворах и думать нечего. Нету. Ну и вот. Только по второй взяли, как накатили ихние менты. Лопочут хрен поймёшь и дубиналом угрожают. Наш мужик сразу выдал свой словарный запас. Он, оказалось этот французский язык учил втихаря. Готовился, так сказать. Вот он этой ментовне и заявил с чувством собственно достоинства: Бонжур, лямур и триппер. А эти недопоняли, или ещё как. Повязали наших мужиков и в ихнюю Парижскую кутузку. И тут же суд, не разобравшись по- человечески. Правда, переводчика дали. Тот и говорит, что мужики могут выбирать – или штраф на охрененные деньги, или семь суток каталажки. А чё тут выбирать? И так понятно. Вот, выпустили этих мужиков, и, как порядочных, прямо к самолёту подвезли. Правда, наш- то, в Москве добрал то, что не дали вражины из садистских побуждений. Там и пиджачок потерял. А теперь больше в Париж не хочет. Женился, как человек. Живёт, куда с добром. Я, - говорит, - этих ихних Парижей и на открытках посмотреть могу, ежели припрёт. И это правильно. Хотя… смотри, не смотри, а человеком это тебя не сделает… Вот, один мужик в школе хорошо учился. И был во всём примером. И отстающим помогал, хотя они и не просили. И старушек через дорогу переводил, несмотря на их отчаянные крики. И всё это он потому делал, что хотел быть счастливым на всю оставшуюся жизнь. Ему когда- то учитель сказал, что мы не должны ждать милостей от природы. Вот мужик этот и не стал ждать. Хотя он тогда и не мужик был вовсе, а сопливый пацан, но с характером. И поэтому он учился, себя превозмогая, чтобы вечное счастье со всеми вытекающими. И, конечно, такое нечеловеческое старание заметили. И не только заметили, но стали поддерживать, поднимать и направлять в нужное русло. Ну и вот. Поддерживают большие люди этого мужика, а он относится к этой поддержке с полным пониманием. И старается ещё больше. Вот позаканчивал наш мужик всякие заведения. Членом стал в организациях. Фу ты, ну ты! И близко не подходи! В столице живёт. Дом полная чаша с охраной и окна за решётками. Куда той тюрьме? А мужик ещё больше старается. Где надо лизнёт, где надо гавкнет. И всё- то у него по уму да, как учили, выходит. Ладно. Вот как- то ввечеру сидел этот мужик у телевизора и вспомнил свою деревеньку, и как с дружбаном Васькой за пять километров в школу бегал. И много ещё чего такого вспомнил. А дай –ка, - думает, - съезжу я на родину. Гляну как там и что. Заодно и себя покажу. Пущай завидуют. Сказано – сделано. Вот, сел мужик в свою Волгу с водителем. Приехал. Смотрит, а хатёнка его досками крест накрест заколочена. А у соседней хаты сидит мужик. На Ваську похож. Только старый. Сидит и на дудке песни играет. Потому как выпивши. Вот, подходит наш мужик. Поздоровкался. Сел рядом. А Васька ему и говорит: Ты, - говорит, - брат, не горюй. Маманьку твою пять лет как Господь прибрал. Но схоронили мы её по- человечески. Всем миром скинулись и схоронили. Потому как христианская душа. Всё, бывало, тебя ждала. А коровёнку мы продали и деньги я тебе сейчас вынесу, как наследство, так сказать. Тут Васька дудку свою в сторону отложил, в хату сбегал. Деньги приносит. Наш мужик деньги эти, конечно, взял и говорит: Что ж так мало? Пропили, наверное. Нет. – отвечает Васька. – Мы своё пропивали. А это святое. И опять за дудку берёися, чтоб песни играть. А наш мужик помолчал малость и говорит: Вот видишь, Васёк, как оно вышло. Всю жизнь учёбу учил. Сам в люди выбился, детей вывел. А счастья что- то нет и нет. Ну, что толку от того, что знаю я где Катманду находится? И то! – смеётся Васька. – У нас это каждый мальчонка знает. Ты только спроси – и расскажет и покажет. А я про что? – говорит мужик. И с тем садится в свою персональную машину, чтоб уехать в столицу к полному счастью и социальному обеспечению. И я его, мужики не сужу. Потому как, старался человек, силы прикладывал, не говоря уже о прочих достоинствах. И теперь знает, где эта самая Катманда. А то ещё вот как однажды вышло... Вот, один мужик проснулся как- то и скучно ему стало. Так скучно, что и не рассказать. Ну, он и стал думать, как поднять настроение до прежнего уровня. Дождался пока его баба на базар ушла и опохмелился, как человек. У него была бутылка запрятана вот он и поправился слегка. Он, вообще, был мужик запасливый. Вот, опохмелился этот мужик, а скука не проходит. Скучно - и всё. Хоть плачь. И стал тогда мужик шутки сочинять и придумывать, потому что хорошая шутка она и настроение поднимает и для здоровья опять же. Тогда нашёл он презерватив типа гондон и налил его водой из- под крана. Получился такой большой мячик. Но мужик с этим мячиком в футбол играть не стал. А дождался, когда неосторожный прохожий мимо дома пойдёт и бросил этот шарик прохожему под ноги. Он, вообще- то, по голове целил, но промахнулся. Вот, прохожий испугался этой водяной бомбы и начал материться и угрозы угрожать. А мужику всё- равно скучно. Тогда он пошёл и в соседском почтовом ящике газеты поджёг. Не помогает.Скучно – прямо, тоска. Тогда он поймал Матрёниного кота Ваську, который сдуру погулять вышел. Поймал он этого Ваську и к хвосту ему консервную банку привязал. Васька орёт, бегает, а мужику скучно. Тогда он позвонил с автомата на вокзал и сказал, что туалет на вокзале бомбой заминирован. И счас как рванёт. Нет. Не помогает. Скукота такая, что вешаться впору. Вот ходил мужик, маялся. Проходит мимо бани – смотрит на дверях записочка висит, что сегодня женский день для помойки. Тут мужику и пришла идея в голову. И сидит там – колуном не вышибишь. Что тут сделаешь? Ничего. Тогда мужик сбегал к знакомому шофёру Никите и одолжил у него бензина трёхлитровую банку. Потом прибежал к бане, разбил банку об порог и спичкой чиркнул. А сам стал напотив через улицу. И смотрит как бабы голышом из бани выбегают. И так ему весело и так интересно, что и не рассказать. Тут его и повязали. Повязали, но хорошего настроения не испортили. Поэтому он и на суде смеялся, и на зоне, и даже когда на свободу с чистой совестью. Он и сейчас всё время похохатывает. Потому что чувство юмора у человека. - Никодимыч, а Никодимыч! – спросил Серёга. Может того... разгонимся под настроение? Я сбегаю. - Нет, Серёжа. – отрезал Никодимыч. – Надо и меру знать. Завтра на работу, то да сё... голова болеть будет... Вот ещё байка на заговины и по домам... Вот, жил- был один мужик и однажды внезапно заболел. А надо вам сказать, что до этого случая, у мужика даже насморка не наблюдалось, не то чтобы какой- нибудь микробы с бактерией. Вот такое счастье было этому мужику, что не знал он, где аптека находится и прочие услуги. Вот так он и жил этот мужик без острых и хронических заболеваний. И наверное, дожил бы благополучно до самой смерти. А ту вот, раз – и приключилось. Заболел. Правда, мужик этот поначалу даже внимания не обратил. Это потому что он не знал как болеть положено, вот и не придал значения. Не заметил, так сказать. Но люди заметили. От людей не скроешь. Вот, люди и заметили, что стал наш мужик что- что задумчивый. Ни с того, ни с сего в стенку уставится и стоит, как баран. И молчит. Только потеет. Правда, он и раньше не очень разговорчивый был. Но потливости за ним не наблюдалось. А тут на работе, вроде, и ничего лишнего не работает, а потеет, почём зря. Короче, всё ясно. Технолог цеха даже подошла и лоб мужику пощупала. Она была разведёнка эта баба. Вот, и любила щупать мужиков за разные места. Вот, и нашего пощупала. Пощупала и говорит: - А у тебя, Иваныч, температура тела есть. Иди ка- ты завтра к врачу вместо работы. Ну, что? Раз приказано – значит надо собираться. Вот, пришёл наш мужик домой и говорит своей бабе: - Ты бы меня, Надя, к доктору собрала. А то технолог- стерва на работу без справки анализов не пускает. Тут мужикова баба и засуетилась. Тут- то она сразу и зашустрила. Конечно. Такую волю дали. Она первым делом для консультации свою мамашу вызвала. - Так и так. – спрашивает. – Не знаете ли Вы, мама, как там у врача и какое надо обеспечение? - Не знаю. – признаётся старая. – я сама тебя в поле рожала без всякой медицины. А вишь ты какая, точно шкаф. Но люди говорят, что там у этих медиков строго насчёт всякой чистоты и гигиены. - Это уж точно. – говорит мужикова баба. – Я перед родами к гинекологу ходила. Так вспомнить стыдно, не то чтобы кому рассказать. И с такими словами стала она нашего мужика собирать. Костюм приготовила, бельё... шею вымыть заставила и прочие пустяки. За такими вот хлопотами и день прошёл. А утром начали мужика обряжать. Всё надели чин чинарём. Хвать – а в носках дырки прорезаны. Прям, как враг какой вредил. Ну, стали разборку устраивать. К обеду разобрались. Это детишки играли и куклам маски омоновские делали из носков. Ладно. Что с детишек возьмёшь? Ангелы, мать их! Взять – то нечего и к врачу идти не в чем. Мужик и говорит: - А может, я в сапогах, как обычно? Бабы в крик: - Ты что? – кричат. - Позорить нас вздумал? Чтобы люди смеялись? Короче, схватила мужикова баба кошелёк и побежала в магазин за носками. Возвращается довольная, как поросёнок в луже: - Смотри, - говорит, - какие отхватила. Армани называется, а не просто какой- нибудь Красный пулемётчик. И точно. Носки даже на вешалке такой специальной привешаны. А так, кроме вешалки, носки и носки. Ничего такого особенного. - И почём такая роскошь? – спрашивает мужик, обуваясь. Баба возьми да похвались, что цена этим носкам в половину мужиковой зарплаты. Тут наш мужик сначала за топор схватился, но побегал, побегал и остыл. И вот таким остывшим попал, наконец- то, к врачу. Вернулся через час, другой. Молча разделся до исподнего белья. Носки снял и в угол бросил. Баба с тёщей насели: - Как да что? А мужик им: - Не надо было ваще раздеваться, заразы, не то что ботинки снимать! Мог бы ваще их на босу ногу надеть и на эти армани не тратиться. Потому что доктор только велел язык высунуть, в рот заглянул и сказал, что ангина какая- то. И к завтраму приказано анализ кала. А на завтра мужик на работу вышел. Так и ходит благополучно до сих пор. И как там врачи без евоного анализа кала – неизвестно. Но, думаю, что тоже вполне обошлись. - Никодимыч! Паразитская твоя морда! – разнеслось по двору. – Я долго тебя ждать буду. Остыло уже всё! - Ну, мужики, мне пора. – пробормотал Никодимыч и затрусил к подъезду. А за ним и мужики разошлись потихоньку. До завтра, значит.

Жена Никодимыча Поздравляем! Вы – Жена Никодимыча! Круче Вас только горы! Вас боится и слушается сам Никодимыч! Мы тоже к Вам со всем уважением и почтением. Пройти тест