Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая   Ирина Фещенко - Скворцова   Santa Maria Судьбы людские, судьбы людские В мире, где правят жадность и гонор… Ave Maria, Ave Maria, Ave Maria, Vaso de honra… Калейдоскопом время и место, Разные храмы, разные мессы. Равновелики, глянут с порога Тёмные лики грозного Бога. Шепчут молитвы губы сухие, Непоправимо тяжки грехи их. «Деточки, детки, всё б вам играться…» Santa Maria, Cheia de graca… 1. Vaso de honra – Сосуд непорочности, целомудрия ( порт.) 2. Cheia de graca – Полная милости ( но graca можно перевести и как грация, изящество, прелесть), читается как "шейя де граса" Здесь такие дожди... Фариде и Сергею Кузнецовым Свой резон у стихии, которой нет дела до нас, Свой – у нас, или ты понадёжнее что-то припас бы. Здесь такие дожди, что вода заливает дома. Здесь такие дома, что вода не встречает препятствий. Это так говорят, что сотрёшь, не оставишь следа, если грязной водой постаревшие вещи сочатся. Мы когда-нибудь выстроим дом, чтоб в него не врывалась вода, а друзьям было только приятно тихонько стучаться. Москва или Париж?.. Вот город - весь, до крыш, Закатом ранним вышит. В нём тем же светом дышит С тобой любой малыш. Москва или Париж? Не всё ль равно в итоге: Высоко ли паришь - Не ведая, творишь. О чём ни говоришь, Ты говоришь о Боге… Есть оберег в твоём покое… 31 октября 2003 г. Есть оберег в твоём покое И перед ним бессильно зло. Пока мы вместе, мир покорен, Как белый ослик – под седло. И жизнь – не суета пустая, Ты пьёшь её полынный сок, А каждый день плывёт и тает, Библейски важен и высок. Живём здесь, такие разные… Посвящается Серёже и Любе Ватолиным Природа добра, как водится, А люди – везде - по-разному, Но Родина не обрадует Пришедших домой ребят. А осень здесь долго возится С погодами, да с обрядами, Хоть утро почти морозное, И так же дожди рябят. Сидим при свечах, притихшие, Права ли качать внапрасную? Бездомных, гостей непрошеных, Спасибо, что терпят нас. А, в общем-то, время тикает, Наполненное, непраздное, И будет общее прошлое С тобой, чужая страна. Живём здесь, такие разные, Но болью одной приметные. Земляк нагрешит по дурости, А судят всех заодно. А эта земля - не изранена, И люди её приветливы. Чего ещё, как подумаешь: Есть солнце, хлеб и вино… На свете есть покойный дом… На свете есть покойный дом, Где всё идёт на лад. Вот только – то ли буду в нём, То ли уже была? И там ночами при свечах Под редкий птичий свист, Где луч, сквозь сетку просочась, Упал на белый лист, - И дни сливаются в года, И снова льются дни… Как будто светлая вода – Нагнись и зачерпни. Заходи, соседка – сакараба! У меня в лесу гнездо, по-птичьи, Так бы жить, да наживать добра бы, Только слышу ночью крики дичи На зубах у хищной сакарабы. Не пугай – естественным отбором: Жизни вам живой за ним не видно! Это кролик закричал от боли, Маленький, напуганный, невинный. Мне до крови душу покарябал, Я жестокость не стерплю такую. Заходи, соседка-сакараба, За вином о жизни потолкуем. _______________________________ Сакараба – местный (португальский) хищник, по-видимому, из семейства кошачьих, по моим сведениям, достигает размеров спаниеля. Южная ночь не звенит, а мучительно ноет... Южная ночь не звенит, а мучительно ноет, Тянутся руки её – запрокинуть и стиснуть. Как тебе спится, любовь, в окружении древних инстинктов? Как тебе спится, любовь? Тёмное море колышется мерно над нами, Мутное море, и, разве не рыбы на дне мы? Только во сне - омывает и нежит дневное. Вот, из глубин потянуло, плеснуло, подуло. В сон возвращаемся снова запутанной тропкой. Южная ночь с откровенной прохладой под утро. Тянутся руки её – запрокинуть и стиснуть. Может, озябла любовь во владеньях могучих инстинктов? Тонкий её колокольчик хрустального звона - не трогай! Под крышей, где шепчутся осы… Под крышей, где шепчутся осы, где мягким и меркнущим светом не наших, раскидистых сосен повеет. А рыжий их отсвет ложится на листья, на лица. И жизнь, как положено, длится. И вечер, и утро, и осень. Тревожный птичий крик в ночи… Тревожный птичий крик в ночи И дальний лай собак. Земля. Она опять кричит, Она зовёт нас так. Ей столько выпало смертей, Оплакав, превозмочь. Она своих больных детей Скликает в эту ночь. А мы, на много этажей Подняв своё жильё, Не откликаемся уже На дальний зов её. Здесь, к тонкой прислонясь стене, Стирая лунный блик, Я ближе стала к тишине Большой ночной Земли. Шепну: «Послушай, помолчим…», - Припав к тебе плечом. Тревожный птичий крик в ночи – О чём? О чём? О чём? Стоял - шумел могучий дуб… Крутое вышло варево, Поделено, запродано. Молчи - не разговаривай, Когда кидаешь Родину. Там, за горами голыми, За царствами потешными, Когда б коня, аль голову! – Судьба страны потеряна. Вторым ли сортом мечены, Седьмым ли кругом трачены, Увечные, калечные, - Назад не поворачивай! Свою беду кругом найду, Не спит обида кровная: «Стоял – шумел могучий дуб Среди долины ровныя…» Карточный домик Лет эдак двадцать назад не поверила б вовсе, пожалуй… Карточный домик в краю, где жара и пожары, там, где закат встанет заревом в горной стране, - карточный домик для жизни пригоден вполне. Тот поросёнок, из сказки, доверился даже соломе. Карточный домик. A ты так мечтаешь о доме, маленьком садике, пахнущем терпко и сладко. В карточный домик приносишь себя без остатка. ……………………………….. В храме чужом непривычно-лазоревы тени. В детской надежде опять преклоняешь колени. Люди поют, вот и ты, не услышанный ими, шепчешь и шепчешь Его милосердное Имя. Ты приживляешь себя к этой выжженной глине, этих, чужих, ты уже ощущаешь своими… …………………………………… Вот и стоит он, такой ненадёжный в ненастье, карточный домик, а в нём – настоящее счастье…

Жена Никодимыча Поздравляем! Вы – Жена Никодимыча! Круче Вас только горы! Вас боится и слушается сам Никодимыч! Мы тоже к Вам со всем уважением и почтением. Пройти тест