|
||||||||||||||||
| Картина | ||||||||||||||||
|
Аня позвонила Фиме на работу, что делала в исключительных случаях : - Фима! Я могу с тобой говорить? У Фимы сердце зашлось от нехорошего предчувствия, но голос его не дрогнул: - Сколько угодно, дорогая. А что случилось? - Пока что ничего, но пусть это тебя не радует. Ты можешь мне сказать, что такое сюр…сер…сейчас посмотрю в бумажку. Да! Сюрреализм. - Ну… это…как тебе сказать? Это, когда художник бредит. - Прекрасно! – обрадовалась Аня, - Это как раз для тебя. Думаю, что мы возьмём эти деньги, если ты будешь умным. Нет. Пусть умной буду я, а ты послушным. Вечером всё расскажу. Когда Фима пришел домой Аня уже раскладывала на столе кисти и тюбики с краской. А посередине комнаты красовался мольберт. - Анечка! – догадался Фима, - Ты решила заняться живописью. - Нет дорогой, обрадовала его Аня, - Я решила, что этим займёшься ты. Под чутким руководством, конечно. И что ты смотришь, как баран квадратными глазами? Сядь красиво и слушай сюда. Фима сел и обречённо положил руки на колени. - Фима! Не криви лицо, потому что это бесполезно и наводит тоску. О чём это я говорила? - О баране с квадратными глазами. - Оставь барана в покое. Пусть кушает траву. И не сбивай меня с толку. Я и без этого вся дрожу от азарта. Так вот. Лежит у нас старушка Маша. У неё дементий и два племянника- двояшки Коля и Стёпа, которые просят, чтобы их называли Ник и Стив. Ник большой, как шкаф, а Стив росточком ему до плеча. Но морды у обоих – посмотришь и заплачешь. Аня достала из пакета мастихин и задумчиво покрутила его в руках : - Интересно для чего нужна такая фиговина? Разве этим красят? Завтра заеду в магазин и они мне ответят за всё. - Анечка! А можно я пойду поем? – спросил Фима. - Сидеть, как сидел. Жена надрывается, а у него, видите ли, аппетит. Так вот. Эти деятели совсем недавно приехали, добрались до тётушкиной заначки и купили бизнес. Что-то с молоком нехорошее делают. То ли сметану, то ли кефир – не знаю точно. Вот они приехали сегодня тётю навестить и стали хвастаться, что всё круто. Одно расстраивает : хотят в офис на стену хорошую картину повесить. Чтобы посетитель сразу понял и сидел с раскрытым ртом. Они даже на аукцион сходили, не получили от этого похода удовольствия, но слово сюрреализм запомнили на всю жизнь. Вот они и спрашивают меня – нет ли у меня на примете художника, чтобы им этот сюрреализм изобразил размером метр на полтора и за приемлимую цену. И тут, Фима, проснулся мой дремлющий авантюризм. - Анечка! Вот уж не думал, что ты авантюристка. - А как же! Ты думал, что нежная девушка с мечтами может выйти за инженера? Это ты здесь инженер с большой буквы латинским шрифтом, а там был обычный инженеришка с окладом сто шестьдесят и плюс квартальные. И затнись плотно, иначе я никогда не закончу. Так вот. Как только мой авантюризм проснулся, так я сразу сказала, что мой муж в свободное время рисует этот сюрреализм где попало и со страшной силой. И что за пару тысяч у них будет хороший сюрреализм необходимого размера. Словом, мы уже договорились и я взяла пять сотен задатка. - Боже мой! – простонал Фима. - Фима! Не крути задом. Выхода у тебя нет. Нет! Есть один, он же единственный – намалевать этим придуркам, чего они хотят. Вот я даже на бумажке записала, а они расписались: “Корова, бред.... нет! Бренд – “Nick & Stiven”, размер метр на полтора, сюрреализм с шоком.” Не качай головой! Ты ею думай. Я уже созвонилась с нужным человеком. Его мама тоже у нас. Сам он из Эстонии и раньше был Роберт Лимонов. А, как приехал, то сразу стал Роб Цитрон. Так вот у этого цитрона крыша съехала при виде здешних неограниченных возможностей и он стал художником. Правда, рисует от только гениталии, но у него есть помещение и у него морда шире, чем у Ника. Договорились, что за сто пятьдесят он сдаст в аренду свою мастерскую на пару часов, а сам будет группой поддержки. - Зачем такие сложности? - Затем, что я твои способности знаю, как облупленного. А возвращать аванс у меня настроения нету. Аня откупорила флакон с пиненом, понюхала и заключила : - Не Шанель, но мы недельку можем потерпеть. Ты понял, Фима? Через неделю передо мной должен быть шедевр с коровой необходимого размера. На завтра Фима взял на работе несколько дней в счёт отпуска и принялся стараться. Он старался так, что Аня вечером заявила, что жить в скипидарной вони она не в состоянии и ушла ночевать к подруге. И Фима понял, что творчество – это не только аплодисменты. Он трудился, а назначенный день неумолимо приближался и наконец хлопнул входной дверью. - Ну-ка, ну-ка, - раздался Анин голос, - Ну-ка покажи что ты тут нашедеврил. - Пожалуйста, - сказал Фима и отступил от мольберта. - Да уж, - сказала Аня и села на диван. – Я, Фима, ожидала от тебя всего, но такого… Ну что ж? Будем собираться. Тут я привезла тебе специальный костюм. Так что наденешь этот балахончик, а вместо брюк мои розовые леггинсы. На голову берет, а на шею я тебе бант повяжу из моего жёлтенького шарфика. Так и быть – пользуйся, пока я щедрая. - Леггинсы? – ужаснулся Фима, - Ни за что! - Ну, и что это ты встал в позу героя посмертно? Иди одевайся. Хотя нет. Будем выходить – соседей напугаем. Поедешь живьём, а там и переоденешься. - Ну, хоть так! – обрадовался Фима. В мастерской было всё готово к приёму покупателей. В центре стояли два кресла, на журнальном столике бутылка виски и содовая, в центре мольберт, а Роберт благоразумно повернул свои картины к стене. - На все вопросы отвечай : “ Это я так вижу.“ – и будет всё хорошо, - инструктировал Фиму Роберт. И Фима пошёл переодеваться в уборную. А когда вышел, то увидел, что заказчики сидят в креслах, а на мольберте стоит холст, укрытый тканью. - Приветствую тонких ценителей искусства! – прокричал Фима и взмахнул мольбертом. - Боже ж ты мой! – сказал Коля, оценив Фимины розовые леггинсы. - А сейчас, господа, мы будем любоваться шедевром, который почти что уже ваш, - сказала Аня и сдёрнула ткань с холста. - Боже ж ты мой! – сказал Стёпа и залпом выпил полстакана виски. - Я рада, что ваше мнение совпадает с мнением нашего эксперта, - сказала Аня. И тут вышел Роберт. И когда он вышел, то стало понятно, что его морда будет пошире Колиной. - Вы тоже художник? – спросил Стёпа. - Да. Я художник от Бога, - скромно заявил Роберт, - Вот, например, моя последняя работа “Процесс опростания с точки зрения унитаза “. И Роберт повернул один из холстов, стоящих у стены. - Боже ж ты мой! – сказали братья хором. -А что вы думали? – продолжал Роберт, - Это же искусство. Это сюрреализм. Не забывайте, что говорил Джорж де Кирико. Он говорил : “Не надо забывать, что картина всегда должна быть отражением глубокого ощущения и что глубокое означает странное, а странное означает неизвестное и неведомое.” А вы думали, что тут вам мишек в лесу будут показывать? - В конце концов, вот ваши подписи под заказом, - достала Аня бумагу, - “Корова, бренд “Nick & Stiven”, размер метр на полтора, сюрреализм с шоком”. Размер подходит? - Размер подходящий, - согласился Коля. - Шок есть? - Это тоже да, - сказал Стёпа. - Корова с брендом? - Надпись видна, а где корова? – спросил Коля. - Вот она, - показал Фима. - Это корова? - Это моё видение коровы, - гордо сказал Фима и взмахнул мольбертом. - Короче, можете забрать картину, - сказала Аня, - И не забудьте, что мы договаривались на кэш. Когда Фима с Аней усталые, но довольные поехали домой, то в следующем квартале увидели прислонённый к мусорным бакам Фимин шедевр сюрреализма. |
| Жена Никодимыча |
| Поздравляем! Вы – Жена Никодимыча! Круче Вас только горы! Вас боится и слушается сам Никодимыч! Мы тоже к Вам со всем уважением и почтением. |
| Пройти тест |